жизни.
Фонарик на шлеме выхватил её возмущённо-вытаращенные глаза за стеклом маски.
— Да, что ты разлёгся на полу, концентрация радона здесь зашкаливает! — наорала она на Хакса, поднимаясь с колен, чуть не завалившись на него сверху.
Он придержал её одной рукой за плечо, а другой за бедро.
— Долго я был в отключке? Вообще, сколько времени прошло?
— Между тем, как ты сообщил, что идёшь за завесу и, тем, как я спустилась и нашла тебя, прошло четверть часа. — ответила она, и, стряхивая песок с коленок, продолжила его отчитывать дальше, — Ты вообще чем думал, когда, очертя голову, кинулся неизвестно куда!
Её возмущение и тревога в голосе, вызвали у него удовольствие, впервые о нём, кроме матери и Рена, кто-то позаботился без всякой корысти. Может быть, Мир для него, и правда, изменился в лучшую сторону?
— Пойдём уже, — позвала она, протягивая ему руку, помогая подняться.
Туманная завеса куда-то испарилась, голографический интерфейс погас, как будто его никогда и не было, исчезла возможность воспользоваться вратами, чтобы выяснить куда они ведут. Армитаж облегчённо вздохнул, возможно некоторые двери и вовсе не стоит открывать.
Вернувшись назад к месту, где были закреплены тросы, они с удивлением обнаружили, что вместо кросса на дне расщелины лежит сид, но не тот древний с Кеф-Бира, из ангара разбитой Звёзды Смерти, а более современной модели, а тросов не было и в помине.
— Как такое могло произойти? — удивилась Роуз.
Хакс боялся поверить глазам — это место действительно изменило реальность. А ведь он об этом думал… понял, но что конкретно? Семья…
Это место, нет — вся эта искусственно созданная галактика создана для семьи, чтобы она могла спастись, от наступающей тьмы. Спаситель, старающийся уберечь своих детей, заложил множество вероятностей её воплощения.
Эта галактика была создана Раем, но… Всегда — это проклятое — «но». Спасённым оставили слишком много возможностей влиять на реальность.
— Конечно, — Армитаж расхохотался, хлопнув себя по шлему, а потом прокричал, — да пребудет с нами Сила!
— Что с тобой?
— Испуганно спросила Роуз, глядя на него, как на умалишённого.
Армитаж расхохотался ещё сильнее:
— Ну, и что ты натворила, женщина?
— Ты про что? Конечно женщина, всегда женщина, кому же ещё сотворить такое?
Отсмеявшись, он всё же понимая, что они попали в нешуточный переплет, спросил:
— О чём ты думала, когда шла через туманный барьер?
— Как о чём? Да, про всякое. Зачем ты туда пошёл, страшно было, что там может быть обрыв… — она замолчала, а потом спросила, — А почему ты спрашиваешь?
— Роуз, это место непростое. Диада упала сюда, активировав это место. Это центр управления, система определила, что пришли представители семьи, для которой создана эта галактика, но они не отдали никаких распоряжений, а следом пришёл я, с определенными способностями влиять на материю и соединяться, как бы это проще сказать, с центральным процессором, но тоже не отдал никакого приказа.
— И как это объясняет, то что крестокрыл превратился в сидку?
— Потому что последней пришла ты, про что ты думала, вспоминай⁈
— Ты хочешь сказать, что это всё я натворила?
— Что бы ты хотела изменить в жизни, и о чём думала, когда шла через туман?
— Я? — словно спрашивала себя Роуз, и, видимо вспомнив, всплеснула руками, — Я, думала, как бы хорошо было, если бы не было войны и все были живы.
— Роуз, какой именно войны бы не было?
— Как какой? Именно этой, в которой мы воевали друг против друга.
— Милая, ты моя!
Армитаж прижал девушку к своей груди. Его аналитический ум, несмотря на прилив нежности, бешено работал, он пытался представить какие предпосылки его милая Хубба-тыквочка умудрилась переставить, чтобы не было войны и, что вообще происходит теперь в Мире.
— Похоже, мы с тобой попали сюда на этой сидке, — выдал он ей своё умозаключение.
— Надо посмотреть бортовой самописец, — предложила она.
Обход сидки показал, что аппарат находился в более сносном состоянии, чем крестокрыл на котором прилетела Рей, имелись лишь пробоины корпуса, препятствующие выходу в космос, и обнаружены камни их пробившие, но, однако, не задевшие двигатели и навигационные приборы.
Заняться его ремонтом они могли на месте, прихватив, несколько деталей с базы. Но, весь вопрос состоял в том, как до неё добраться. Подъемных тросов не было и в помине, и наверху их не ждал летательный аппарат.
Обследование багажника, позволило обнаружить пару скафандров с антигравами и реактивной тягой, а ещё, Армитаж обнаружил сумку и, открыв ее, убедился, что вещи лежащие там принадлежат ему. Конечно, имелись некоторые отличия в фасоне и пошиве.
Окончательно его сомнения развеял найденный датпад, включив который, он в галерее изображений нашёл свои голофото, среди которых с удивлением нашёл Хуббу, декольтированное платье которой едва держалось на сосках, и себя, обнимающего, а кое-где целующего её.
— Смотри-ка, тут мы с тобой оказывается очень тесно знакомы, — сказал он ей показывая другое фото, где она сидела у него на коленях, в микроскопическом неглиже, попирая босой ногой лётный шлем, лежащий на полу, его же рубашка была расстёгнута, и спущена с плеча.
— Не может быть, — запротестовала Роуз, а потом взглянув на то что он показывал, возмущённо замахала на него руками, — убери эту гадость!
— Но, отчего же гадость? Смотри какая ты здесь красивая.
— Сотри это сейчас же! — завопила на него девушка, вцепившись в датпад.
Хакс, загородив устройство, ответил:
— Прежде чем что-то стирать, необходимо во всём разобраться.
— Этого просто не может быть!
— Почему нет? Признайся, что я тебе нравлюсь. Может мы молодожены?
От досады, она пнула его сапог ногой.
— Нашёл время для шуточек!
— Да какие шуточки, —
