Книга Восьмой Артефакт - Tomok0

Малфой стиснул челюсти, развернулся к лампе и пробовал вновь и вновь, и всё было безрезультатно. Спустя ещё сотню попыток он подошёл к столу и склонился над описанием ритуала.

— Где-то здесь допущена ошибка в переводе. Я почти уверен, что правильный ритуал один из этих пяти, — и он ткнул пальцем в пергамент. Потёр пальцами переносицу, думая о чём-то, пока Гермиона пыталась перепроверить перевод с помощью заклинания, но всё затрудняло сложное написание арабских слов.

— Я сейчас вернусь, — вдруг сказал Малфой и, подхватив пергамент с ритуалами, стремительно вышел из комнаты, прежде чем Гермиона что-то успела сказать.

Она терялась в догадках — у них в министерстве не было штатного переводчика с арабских диалектов, что он собирается делать? Она повернулась к лампе. А что, если…

Гермиона встала лицом к лампе, произнесла несколько слов и легко вычертила руну над ней. Секунду всё оставалось неподвижным, но вдруг вокруг девушки поднялся блестящий полупрозрачный вихрь, который окутал её с ног до головы и вмиг рассеялся. Маленькая крышка лампы откинулась, и оттуда с тихим шипящим звуком стал выскальзывать дым, который поднимался вверх и клубился, формируя фигуру, напоминающую человека.

Гермиона заворожённо смотрела на то, как перед ней возникает полупрозрачный мужчина с голым торсом, с тюрбаном на голове и широким поясом на бёдрах. Он был серо-синего цвета и постепенно терял прозрачность. Ног у него не было, ниже пояса всё терялось в дымке. От него пахло чем-то восточным, как будто благовониями.

— Приветствую тебя, моя госпожа! — низким голосом с восточным акцентом заговорил джинн и поклонился ей, сложив руки и блеснув улыбкой на своём тёмном лице. Его возраст был непонятен, на лице была острая бородка, а глаза были хитрые и блестящие.

— Здравствуйте, — на автомате поприветствовала его Гермиона и, спохватившись, направила на него палочку.

— О нет, нет, госпожа! — Джинн замахал руками и смиренно поклонился. — Хасан не причинит тебе зла, ведь ты теперь хозяйка Хасана!

— Так вас зовут Хасан?

— Смиренный и послушный Хасан к твоим услугам, луноликая. Вообще-то у меня множество имён, как в обычае у нашего народа, но тебе это вряд ли интересно. Можешь называть меня просто Хасаном.

Невероятно, то, над чем бился Малфой два часа, получилось у неё с первого раза. Гермиона подавила довольную ухмылку и снова посмотрела на джинна, парившего в воздухе.

— Итак, Хасан, значит, я сейчас являюсь вашей хозяйкой?

— Верно, прелестная госпожа, и я этому очень даже рад! — Он широко улыбнулся и начал медленное движение вокруг неё. — В последний раз я был в услужении у сварливого отшельника и, признаться, сейчас просто счастлив прислуживать такой красавице, — говорил он вкрадчиво, скользнув ближе. — Красота твоя туманит разум, ты — само средоточие достоинств и добродетелей, светоча очей и утехи для сердца…

Гермиона с непониманием смотрела на него, а тот бесцеремонно взял её руку, поглаживал, перебирал пальцы и нашептывал:

— Госпожа моя, почему бы нам сразу не наладить самые что ни на есть тёплые отношения? — Его руки не были холодными, казалось, что это обычная мужская рука сжимает её пальцы. — Сколько веков обитаю на свете, такой ослепительной красавицы не видывал! — Он скользнул ей за спину, и его руки прошлись по плечам к её шее и чуть наклонили голову Гермионы, и он жарко зашептал ей на ухо какие-то ласковые словечки, как вдруг она очнулась от этого транса и невербально отшвырнула от себя это наглое существо. И ещё раз ударила его заклятием из палочки.

Джинна завертело, как будто он попал в водоворот, он с трудом принял снова вертикальное положение и, опасливо глядя на неё, жалобно стенал и причитал на каком-то непонятном языке. Он снова стал полупрозрачным и смиренно поклонился ей:

— О, кто бы мог подумать, что у моей прекрасной госпожи такое каменное и безжалостное сердце! — Он уныло завис в воздухе. — Я лишь поддался твоим чарам, прекрасная колдунья… Или твоя туманная страна сделала твоё сердце ледяным?

— Хасан, — твёрдо сказала Гермиона, — я приказываю больше так не делать никогда. Перестань… домогаться. И меня зовут Гермиона.

— Хорошо, госпожа Гермиона! — Джинн смиренно склонился перед ней.

В комнату вошёл Малфой с папирусом в руке. Гермиона очень пожалела, что у неё нет возможности сделать колдографию этого момента: Драко замер, переводя растерянный взгляд с неё на парящего джинна перед ней, сложившего руки в молитвенном жесте. В следующую секунду он взял себя в руки и, скривившись, повернулся к ней:

— Ну и что это, блядь, такое?

— Я провела ритуал. — Она смело посмотрела ему в глаза. — И у меня получилось.

Драко смотрел на неё, как на неумную девочку, которая решила поиграться волшебной палочкой своей мамы и спалила половину дома. Гермиона воинственно подняла подбородок: если у него не получилось, должен же был кто-то это сделать!

Затем Драко снова перевёл взгляд на джинна и внезапно расхохотался. Так искренне, громко и неожиданно, что Гермиона даже опешила. Что это с ним? А Малфой тем временем подошёл к столу, всё ещё смеясь, пододвинул к себе пергамент с описанием ритуалов и, успокоившись, спросил:

— Так какой подошёл, Грейнджер? Что писать в приложении?

Гермиона склонилась над пергаментом и показала нужный, Малфой кивнул и начал вписывать в графу описание действий. Внезапно на стол перед ними прилег джинн и, умильно глядя на Гермиону, произнес:

— О, моя прекрасная госпожа Гермиона, услада для глаз моих! Если тебе что-то понадобится, только скажи, Хасан сделает!

Малфой с отвращением смерил джинна взглядом. Затем повернулся к Гермионе и процедил:

— Как это убрать, смотрела?

— Нет.

— Давай пробовать, — с этими словами он пододвинул к себе приложение III.

— Зачем? Можно же у него и спросить! Хасан, — обратилась Гермиона к джинну, — скажите, пожалуйста, как… — тут она замялась.

— Как запихнуть тебя обратно в лампу, — насмешливо продолжил Малфой. — Залезай туда и не забудь закрыть за собой крышку.

Хасан взмыл в воздух и насупился, осуждающе глядя на Драко.

— Я слушаюсь только госпожу Гермиону.

— Убери это. — Снова поморщился Малфой, поворачиваясь к ней. — Я не могу так работать.

Гермиона торопливо перебирала пергаменты.

Джинн ухмыльнулся и скользнул вокруг Драко, качая головой и цокая языком.

— Есть один мир, в котором твоя душа успокаивается… Это мир её глаз! — С этими словами джинн провел рукой по плечу Малфоя.

— Блядь! — Отмахнулся от него тот, брезгливо отряхивая плечо.

Джинн взмыл вверх и завис перед Драко, сощуренными глазами насмешливо глядя на него.

— Каждую ночь мысли о