мне здание с огромными окнами из тёмного стекла и высокими автоматическими дверями, которые тут же услужливо разъехались, как только я к ним приблизился. Всё ещё переваривая необъяснимое исчезновение чебуречной, я вошёл в здание и оказался в просторном холле с мраморным полом, пальмами и охранником в униформе, который, впрочем, никакого внимания на меня не обратил. Я приблизился к высокой белой стойке, за которой сидела чрезвычайно ухоженная девушка с зачёсанными назад и вверх волосами и с совершенно непробиваемым выражением лица. Думаю, даже Цербер, охраняющий вход в царство мёртвых, рядом с ней выглядел бы добродушной и приветливой псиной… Девушка взглянула на меня без особого интереса и только коротко спросила:
– Вам?..
– Здесь где-то была чебуречная… – неуверенно сказал я.
– Никакой чебуречной здесь нет, – ровно и чётко ответила девушка.
– Как же так ? – удивился я, – Ведь в девяносто втором году…
– Сейчас две тысячи седьмой год, – строго сказала девушка, – Если ваша чебуречная была тут в девяносто втором году – в девяносто втором и приходите…
Я вздохнул и вышел на улицу. Там я сразу же попал в поздний зимний вечер: проспект был залит жёлтыми огнями, с чёрного неба большими хлопьями медленно падал снег – была зима какого-то года – года, затерявшегося где-то между две тысячи седьмым и девяносто вторым. Под ногами было подмёрзшее серо-коричневое месиво из снега, песка и грязи. Я даже успел почувствовать, что было довольно холодно… Обернувшись, я увидел, что здание с окнами из тёмного стекла, автоматическими дверями и строгой девушкой уже исчезло. Стряхивая мокрый снег с головы, я поспешил в чебуречную. Она стояла на своём привычном месте и поприветствовала меня знакомой раздолбанной дверью со скрипучей пружиной, которая захлопнулась за мной, как обычно, несколько раньше, чем я этого ожидал… Сергей был уже там.
– Слушай, – сказал он, – Я совсем забыл, что в девяносто втором у нас другие деньги были… У тебя их, случайно, не сохранилось?
– Нет, – ответил я, – Я и не думал об этом…
– Жаль, что поесть не получится, – вздохнул Сергей.
– Ничего страшного, – сказал я, – Давай просто прогуляемся – всё-таки весна…
– А почему ты такой мокрый? – спросил Сергей, – Вроде погода была хорошая…
– Да я где-то по пути в зиму попал, – и я рассказал про странное здание на месте чебуречной и про неприветливую девушку за белой стойкой. Как оказалось, эти перемещения во времени не всегда происходят мгновенно…
– … Снесут, значит, чебуречную нашу, – вздохнул Сергей, – А девушку ту понять можно – видать не мы одни в эту чебуречную наведываемся, вот её и достали…
Выйдя из чебуречной мы сразу попали в ослепительный весенний день. Болтая о том, о сём, мы не спеша направились вдоль проспекта. Забавно, наверное, это выглядело со стороны – два солидных взрослых дяди вновь почувствовавшие себя детьми… Всё вокруг дышало весной – даже переполненные троллейбусы, обгоняя нас, казалось, радостно фыркали и напевали что-то весеннее.
– Интересно, – спросил Сергей, – а что было бы, если бы мы сейчас повстречали сами себя?
– Ты же знаешь, что это невозможно, – сказал я, – Закон сохранения времени.
– Знаю-знаю, – махнул рукой Сергей, – Течение времени определяется количеством событий: там колебаний маятника, пульсаций разных и всё такое прочее… То есть если ничего не происходит, то время не движется. Странно… Даже если допустить, что я тупо жду троллейбуса на остановке, всё равно что-то происходит – пусть не со мной, но в мире, в космосе, на соседней улице…
– Время индивидуально для каждого, – напомнил я, – Там в этом законе было что-то про течение времени в разных системах…
– Это да… Это хорошо… – задумчиво сказал Сергей, – Хорошо, что есть закон сохранения времени, и время, потраченное на всякие тупые и бесполезные ожидания, можно заполнить событиями позднее, когда захочется, ну или если возникнет необходимость… Я вот раньше никогда не задумывался, что среди всех этих прохожих, наверное, полно таких же как мы пришельцев из другого времени…
Я с интересом огляделся по сторонам. Может и правда, вся эта пёстрая публика сбежалась сюда из самых разных времён, чтобы заполнить событиями свои попусту потраченные минуты или часы, ну или просто поностальгировать…
Так, рассуждая о всякой всячине, мы дошли до станции метро.
– … Чёрт! Кажется, моё время заканчивается, – вдруг спохватился Сергей, – Я думал, у меня здесь целых полчаса было, а оказалось всего двадцать минут…
– Да ладно, – сказал я, – не расстаивайся, в другом времени встретимся, или я просто к тебе в Нью-Йорк наведаюсь… В настоящем времени… То есть в будущем.
– Да, правда, давай приезжай! – успел сказать Сергей, и в следующее мгновенье он бесследно исчез, словно растворившись в воздухе…
Я посмотрел на часы – в этом времени у меня оставалось ещё четыре минуты. Конечно, это было не так уж много, но и не так уж мало – вполне достаточно для того, что я задумал…
На этот раз всё произошло мгновенно: шумный московский проспект исчез, воздух стал заметно чище, запахло морем и хвоей… Я неспеша шёл по неширокой асфальтированной дорожке вдоль аккуратно подстриженных кустов, на которых уже начинали разворачиваться первые нежно-зелёные листочки. Чуть впереди дорожка сворачивала к школе – невысокому зданию, состоящему из нескольких корпусов-щупалец с большими квадратными окнами. Уроки, видимо, только что закончились, и школьники, кто группами, кто парами, а кто и по-одиночке, шли мне навстречу. Они что-то обсуждали, над чем-то смеялись, куда-то спешили или, наоборот, никуда не торопились – в любом случае, на меня, взрослого дядю, они не обращали ни малейшего внимания. Они даже ни о чём и не догадывались – ведь закон сохранения времени тогда ещё не был открыт… Я взглянул на часы – оставалось всего две минуты… Где же она? Хотя почему я был уверен, что встречу её именно здесь и именно сегодня? Это была ведь просто попытка – эксперимент, который кажется не удался. Значит, и в этот раз не получилось… Одна минута… И вот, когда я уже подумал, что ничего не произойдёт – я увидел её. Две длинные худосочные школьницы вышли из-за кустов и, свернув на дорожку, направились в мою сторону. Я даже узнал её подругу – они до сих пор дружат; правда, подруга за все эти годы несколько округлилась… Мы медленно сближались, и я не отрываясь смотрел на длинноногую девушку в джинсах и яркой водолазке с широкими чёрными и
