до этого не собирался жениться и уж точно не был влюблен в невесту. Услышав от брата рассказ о прошедшей встрече и о Софии, которая сразу ей понравилась, Иришка успокоилась и заявила, что завидует брату. Он нашел себе адекватную жену, а ей вряд ли так повезет с мужем, и ждут ее в будущем пышная свадьба, свадебное платье с фатой и поцелуи под крики «Горько!»
И хотя итог поездки был прямо противоположен тому, что он планировал, Сергей был удовлетворен. Теперь отец надолго оставит его в покое. И можно будет спокойно жить в Англии. Вот только… сны. Они становились все более яркими и реальными. И еще, он постоянно слышал зов. Похожий на тот, что слышал в машине на пути из аэропорта. Кто-то постоянно звал его, просил прийти, говорил, что нуждается в нем. Днем Сергей научился блокировать этот зов, но по-ночам… Он будоражил, не давал спать. Хотелось встать, одеться и идти ему навстречу. Сергей даже начал подумывать, не сходить ли ему к психотерапевту. Ведь то, что творилось с ним — явно не нормально. Он даже попробовал поговорить об этом с Иришкой, спросил, бывало ли с ней такое, как будто кто-то зовет, особенно по-ночам. Та начала нести какую-то чушь про вампиров и их зов, при помощи которого они выманивают свою жертву. Сергей не верил в вампиров и не видел себя в роли жертвы. Но постоянное напряжение и недосып сказывались на его самочувствии. Он стал нервным и раздражительным. И уже мечтал побыстрее подписать все бумаги, забрать жену и уехать из этого города. Ведь там, в Англии, не было никакого зова. Были только странные сны, но он уже давно привык к ним.
И вот, завершив все формальности с женитьбой, попрощавшись с Иришкой и родителями, он сел в самолет, взглянул на сидевшую рядом Софью и вздохнул с облегчением. Наконец-то он нормально выспится! Когда самолет поднялся в воздух и стал удаляться от Москвы, Сергей начал ощущать, что что-то не так. Какое-то внутренне чувство, похожее на интуицию, говорило ему, что он совершает ошибку. Что надо вернуться. Но он не мог вернуться! Не после всех этих условий и ультиматумов, этой недосвадьбы! Теперь его жизнь — там, впереди, в Англии! Но что-то тянуло его назад, словно тонкая упругая нить, связывающая его с …кем? Кто на том конце нити? Кто звал его каждый день? Кого он с таким упорством отталкивал? И что случится, если эта нить порвется?
Часть 5 (1995 год)
Глава 14 — Алька
— Пожалуйста, прошу, молю всех богов, которые меня услышат, помогите, я сделаю все, что угодно, только пусть мой сын выживет, пусть он очнется, даже если он не сможет ходить, даже если забудет меня, пусть он будет жив, пожалуйста, молю, пожалуйста!..
Алька стояла на коленях посреди комнаты, сложив руки в молитвенном жесте и закрыв глаза, из которых продолжали литься слезы. Как и большинство родившихся в СССР, она не верила ни в каких богов, хотя, следуя веяниям перестройки, крестилась в 19 лет. А поддавшись на уговоры мамы, и Даньку тоже крестила. Она не знала ни одной молитвы и никогда не испытывала желания помолиться. Но сейчас готова была поверить во что угодно и согласиться на любые обряды и даже жертвоприношения, если это поможет Даньке.
Уже шесть дней Алька не видела своего сына, к нему не пускали, но она все равно таскалась каждый день к дверям отделения реанимации, чтобы услышать: «Без изменений. Состояние стабильно тяжелое». И «успокаивающие» слова доктора: «Вы не ходите сюда так часто, если что — мы вам позвоним. Вам очень повезло, буквально на прошлой неделе пришла гуманитарная помощь из Германии, лекарства, без которых надежды не было бы никакой». А сейчас она есть, надежда… Значит, надо надеяться.
Конечно, все сочувствующие — от соседей до медсестер в больнице — советовали сходить в церковь, помолиться. Алька пошла, и даже свечки поставила перед указанными служительницей иконами, но не почувствовала там никакого отклика, никакого душевного трепета. Казалось, что она там лишняя, что делает что-то не то и не так. Поэтому сегодня, вернувшись из очередного похода к дверям реанимации, зажгла все найденные дома свечи, и, встав на колени, молилась так, как получалось — так, как просила душа, просто произносила вслух то, что шло из сердца:
— Пожалуйста, услышьте меня те, кто может помочь, помогите моему сыну, я буду служить вам всю жизнь, отдам что угодно, только помогите!
Альке казалось, что это не она сама, а ее душа молит о помощи, и зов поднимается ввысь, облетая Землю. И вместе с этой молитвой ее как будто покидали силы.
Наконец, слезы высохли, слова закончились, словно утратив смысл. Алька погрузилась в какой-то ступор, сидя в тишине комнаты, не замечая ничего вокруг. И вдруг тишину квартиры разорвал телефонный звонок. Выйдя в прихожую, девушка со страхом смотрела на телефон, — с мамой она сегодня уже общалась, больше звонить было некому, разве что из больницы… Сердце как будто застыло в груди, когда она подняла трубку:
— Алло…
— Алина Валентиновна? Здравствуйте, это из Центральной детской больницы, отделение реанимации. Ваш сын очнулся, можете приехать, вас пустят к нему, но не больше чем на два часа. Приезжайте к 16.
— Спасибо… — слезы снова текут по щекам. Она кладет трубку и, прислонившись к стене, сползает по ней на пол. Почему-то вместе с радостью сердце разрывает непонятно откуда взявшаяся тревога…
Глава 15 — Лора (Альн)
— Я нашла ее! Я ее слышу! — Лора выбегает из распахнувшихся прозрачных дверей дома и несется к тренировочной площадке, где все чаще проводит свое свободное время Рен, чем сильно ее раздражает. Вместо того, чтобы помочь, посочувствовать, утешить, только и знает, что носится на аэробайке или отрабатывает боевые приемы с големом на площадке… Но девушка не дает обиде разрастись, ведь ей так нужно поделиться своей радостью. Пробегает через сад, замечая, что сантия уже зацвела. Мелькает воспоминание, что Элис очень любила эти цветы и всегда ставила в комнату веточки цветущей сантии.
Лора выбегает из-под тени деревьев и останавливается на миг, любуясь открывшейся картиной. Солнце еще невысоко и утренний воздух кажется голубоватым, а на светло-фиолетовом небе бело-голубые облака создают волшебный по красоте узор, который отражается в бирюзовой воде озера. Девушка улыбается, давно она не обращала внимания на окружающую красоту. Вдохнув полной
