привыкла кланяться, слова непонятные употребляю, умничаю часто и не по делу, мнение свое высказываю невпопад, что еще? Какие еще признаки во мне нашел твой кузен?
— Повелеваете мужчинами… — отводит глаза в сторону Ли Шан: — и статус вашей спутницы…
— Что⁈
— Так брат Тан Ми сказал. Вы властная, это сразу видно, так он говорит. И не боитесь. Значит вы выросли там, где у вас была власть над мужчинами, и вы уверены в ней. А еще у вас спутница — переодетая девушка, сама госпожа Номоки.
— Хм. Так вот как меня разоблачили. — поджимает губы Сяо Тай: — ну да ладно, чего уже скрывать, хреновый из меня шпион бы получился, скажем прямо. Притворяться у меня действительно получается не очень. Ну… и что мы теперь будем с этим делать? Теперь, когда господин Ли Шан знает мое истинное лицо?
— Я вас не осуждаю! — с пылом произносит Ли Шан: — кем вы бы ни были, юная госпожа, я все равно вас люблю. Пусть даже вам пришлось терпеть ласки чужих мужчин, и вы более не являетесь чистой и непорочной, но моя любовь выше и сильней всего этого! Я выкуплю вас у ваших хозяев, юная госпожа Тай! Вам нужно только дать согласие, и я начну собирать деньги и направлю людей для переговоров в «Персиковый Сад».
— Что⁈ — у Сяо Тай аж глаз задергался от такого.
— Господин Ли Шан считает вас проституткой. — с удовольствием припечатала Юиньтао: — какая прелесть. Давайте я его еще раз рубану?
Глава 8
Глава 8
— Хорошие башмачки. — сказала Сяо Тай, с удовлетворением разглядывая вышивку и проверяя подошву: — толстая подошва и войлочная стелька. Но легко сгибается и даже амортизирует при ходьбе. Прямо как кроссовки, ноге удобно. А можно подошву сделать убирающейся? Нет?
— Убирающаяся подошва. Юной госпоже нужно не к сапожникам, а к часовщикам, они механизмы разные делают. Старый Ву никогда не слышал про подошву, которая бы убиралась по нажатию кнопки или рычага. Это ж придется целый механизм встраивать… и зачем? — задается вопросом седой сапожник в кожаном фартуке, оглаживая свою бороду: — ежели нужно босиком по траве пробежать, так проще скинуть с ног башмачки и в сторону положить. Но не бросить друг на друга, а положить. А когда вы их не носите, то лучше тканью мягкой изнутри набить, или бумагой использованной, скомкать и набить, но сперва стельки вынуть и положить на солнышко просушиться. Потому как первый враг обуви — это сырость. На этой модели подошва толстая, да и верх кожаный, с вставками из ткани для облегчения общего веса, так что можно смело хоть по траве, хоть по лесу ходить. Как и просила юная госпожа — не для паркетных полов, а башмачки-вездеходы. Вы в них и в пир и в мир, везде можете. Не порвутся, не износятся, а ежели госпожа кого пнуть захочет — то в носок у нас металлическая вставка изнутри встроена. Пинайте на здоровье.
— Жалко. — она разглядывает башмачок и так и эдак: — беру, конечно. Но с моими причудами недолго они на мне продержатся. И вышивка минималистическая, козявка какая-то сбоку и все.
— Это не козявка. — обиженно гудит мастер: — сами вы козявка, юная госпожа, а это — Дракон!
— Уу… маленький какой-то. И на червяка похожий… — говорит Сяо Тай, критически разглядывая «дракона», вышитого на башмачке.
— Авторское виденье. — пожимает плечами мастер: — самих драконов почитай две сотни лет никто не видел. Говорят последние вымерли, когда Темная Госпожа изволила их гнездо разорить, чтобы Жемчужину рода оттуда достать.
— Жемчужину рода? — поднимает бровь Сяо Тай: — интересно…
— Правда? — обрадованно улыбается мастер и машет куда-то назад, в мастерскую: — эй там! А ну принесите нам чаю! Юная госпожа изволит башмачки Чань Суна купить!
— Правда что ли⁈ — в дверь просовывается голова с взъерошенными волосами, торчащими во все стороны: — Ого! А я думала, что старший брат никогда свой товар не продаст. Сейчас! — голова исчезает. Слышится грохот, словно кто-то уронил поднос или целый чайник. Мастер сапожник только морщится.
— Непутевая она. — говорит он: — вот непутевая и все тут. Матушка ее покойная говорила, что хорошая невеста выйдет, а она такую вышивку может делать, что закачаешься. Но на язык острая без меры и когда начинает суетиться — так все из рук валится. Прямо не человек, а катастрофа. А вы присаживайтесь, уважаемая госпожа, чай сейчас будет. Я же вижу, что вы не из простых, вон и охрана у вас из Золотых Карпов.
— Это нам Говорящая Рыба в нагрузку с утра выдал. — усмехается Юиньтао: — потому как до сих пор испытывает смущение и досаду за свои слова. Тоже мне, аналитик нашелся. Вместе со своим братцем.
— А вот ты бы могла не так сильно его стыдить, у него чуть швы не разошлись и кровотечение открылось. — мягко упрекает ее Сяо Тай: — а ты просто ржала как конь и валялась по полу. Воспитанные девушки…
— Так я невоспитанная. — пожимает плечами Юиньтао: — кроме того это было так уморительно! Помните его лицо⁈ Ахаха! Он же как будто лимоном подавился! То краснел, то бледнел!
— Господин Ли Шан очень расстроился. — кивает сестрица Джиао: — а сестрица Юи очень сильно смеялась.
— Да я чуть животики не надорвала. Это ж надо додуматься, что госпожа Седьмая в «Персиковом Саду» работает. Эта подвеска — почетный дар Трех Богинь Сада, и как этот Син Тан мог перепутать ее с рабочим знаком? Кроме того, не обижайтесь, госпожа Тай, но проститутка из вас так себе. Вы ж мелкая и не очень впечатляете, да и красоты в вас особой нет.
— Джи Джи, ты сидишь к ней поближе — дай ей по голове, пожалуйста.
— Ой!
— Так?
— Ага. Спасибо, Джи Джи. — Сяо Тай кивает, преисполненная величия и неторопливости. Не царское это дело, всяких Сакур по голове кулаком лупить. Прикажу — и врежут.
— Тск! — ворчит Юиньтао, потирая макушку: — и как у нее это получается все время? Я же за ней слежу краем глаза. Я же мечница, да и в рукопашном бою не новичок, а она — раз и по голове!
