Книга Страсть. Часть первая - Дебора Бладон

— Я знаю, что хороша, — признаю я без колебаний. — Я могла бы быть лучше, если бы решила связать свою жизнь с этим.

— Почему ты этого не сделала? Это потому, что ты хотела заниматься дизайном одежды?

Очевидно, что отчасти это так. Вторая причина — мои родители не видели устойчивого будущего для меня как профессионального пианиста. Да и я тоже. Никогда не хотела, чтобы моя страсть к игре превратилась в обязанность. Я играю, потому что это приносит мне внутренний покой, а не потому, что зависима от этого из-за зарплаты.

— Я люблю придумывать новые дизайны больше, чем играть, — я поворачиваюсь на скамейке так, чтобы оказаться к нему лицом. — Когда-то мое сердце было разделено надвое, но я хочу видеть свои проекты на людях. Я играю на пианино по другой причине, чем занимаюсь дизайном. Игра подпитывает творческую часть меня, а дизайн — это отдушина.

— Они могут идти рука об руку, — Николас складывает руки вместе, прежде чем сложить указательные пальцы домиком, и поднести их к губам, локтями опираясь о колени. — Когда ты в последний раз играла?

— Раньше в квартале от моей квартиры был независимый музыкальный магазин, — я кладу руки на колени. — Я останавливалась там, по крайней мере, несколько раз в неделю по дороге с работы домой, чтобы поиграть. Владелец не возражал. Когда прошлым летом он решил закрыть свой магазин, то спросил, не хочу ли я купить пианино, но я не могла себе этого позволить.

Николас опускает плечи, и его руки напрягаются.

— Я говорил тебе ранее, что ты можешь зайти поиграть, когда захочешь. Я серьезно.

Это щедрое предложение, которое я серьезно рассматриваю. Это не только дало бы мне шанс поиграть, но и означало бы больше времени, проведенного с ним. Я начинаю задаваться вопросом, не недооценивала ли я его. Мужчина смотрит на меня так, словно хочет съесть, но его слова и действия сдержанны. Он не торопит меня с чем-то, к чему, возможно, еще не готова, и за это я благодарна.

— Может быть, мы сможем составить расписание посещений, — шучу я.

— Это обсуждение должно включать подробную информацию о том, во что тебе обойдется посещение.

Воздух вокруг меня внезапно стал намного плотнее. Я была осведомлена обо всем, что касалось его, с тех пор как приехала. Это неудивительно, учитывая, как он одет. Все черное, от брюк до рубашки на пуговицах. Единственное яркое пятно на нем — это глаза. Каждый раз, когда я вижу их, поражаюсь тому, какие они поразительно голубые. Мои бледнеют по сравнению с его.

Я не отступаю от его заявления. Возможно, это слабое возбуждение, которое я испытываю от бокала дешевого вина, выпитого за ужином. Возможно, это от кайфа, который я испытала, сыграв такую сложную пьесу без особых усилий. Что бы это ни было, оно побуждает меня смотреть ему прямо в глаза.

— А цена не слишком высока?

— Она легко выполнима.

Я чувствую, как горит мое лицо.

— Откуда ты знаешь, что для меня это легко выполнимо?

— Ты целовалась с мужчиной раньше, София. Мы начнем с этого.

— Поцелуй? — слово застревает у меня в горле. Это не значит, что меня никогда не целовали. У меня было много мужчин. Я вспоминаю некоторые из тех поцелуев с тоской, слабой, но знакомой, как запах дождя вдалеке после долгой засухи. Я не могу вспомнить вкус этих губ или их имена. Это мужчины, с которыми я не делила свое тело, потому что их поцелуя было недостаточно, чтобы заставить меня задуматься, каково это — попробовать что-то больше.

Он наклоняется вперед, опираясь на локти, разводя руки в стороны.

— Ты хочешь поцеловать меня. Хотела с того самого момента, как мы встретились.

— Нет, не хотела, — говорю я убежденно, хотя знаю, что это неправда.

— Ты лжешь, — он встает и смотрит на меня. — Дай мне свою руку.

Мгновение я смотрю на его протянутую руку. Кожа гладкая, линии, пересекающие его ладони, едва заметны. Взглядом следую по его коже вверх по рукаву рубашки, который прикрывает мускулистое предплечье и бицепс, прежде чем остановиться на его лице.

— Просто поцелуй, Николас?

— Один поцелуй, — он сжимает пальцы в унисон, маня меня взять его за руку.

Я вкладываю свою руку в его, зная, что не могу повернуть назад. И не хочу. Хочу поцеловать его. Черт, я хочу гораздо большего. Он — мечта каждой женщины. Черные волосы взъерошены. Слабая щетина на подбородке придает ему остроту, которая обещает намек на грубоватость. Губы полные и розовые. Это самые соблазнительные губы, которые я когда-либо видела у мужчины, и он прав. Я хотела поцеловать его с того момента, как повернулась, чтобы посмотреть на него в метро.

— Иди сюда, — мрачно шепчет Николас, поднимая меня на ноги.

Я не сопротивляюсь, когда он кладет мою руку себе на грудь, поверх бьющегося сердца. Его пульс учащен, а дыхание поверхностное. Если бы я не знала лучше, подумала бы, что он так же нервничает из-за нашего первого поцелуя, как и я.

Я ничего не говорю, когда ладонью Николас скользит вверх по моей руке к задней части шеи. Делаю глубокий вдох, когда он наклоняет мою голову и смотрит мне в глаза. Я улыбаюсь ему, прежде чем он прикусывает нижнюю губу.

— Ты прекрасна, София, — говорит он хриплым голосом. — Я никогда не встречал никого, похожего на тебя.

Я закрываю глаза как раз в тот момент, когда чувствую, как его губы касаются моих.

Глава 15

Николас

Я не тороплюсь с поцелуем. На вкус она лучше, чем я себе представлял. Когда провожу языком по ее губам, она открывает свой рот и стонет. Тихо, почти неслышно, но я это слышу. Чувствую, как стон отражается в нашем поцелуе.

Я крепче сжимаю ее шею, в то время как другой рукой обхватываю талию девушки. Я притягиваю Софию ближе, желая слиться своим телом с ее воедино. Я знаю, что она чувствует мое возбуждение. Мой член тверд, как бетон, и жаждет оказаться внутри нее.

София хватает за перед моей рубашки, материал сжат в ее ладонях. Она слегка тянет, как будто хочет, чтобы мы были ближе. Ей нужно больше, и я не собираюсь ни в чем ей отказывать.

Я опускаю руку ниже, пока не обхватываю эту восхитительную попку. Она мягкая и пышная под