о том, что эти двое делали друг с другом ночью.
Я глотнула кофе и еще раз перечитала сообщение от Мари.
– И чего им не спится? – спросил у меня Игорек ехидным голосом. – Или ночка не удалась?
– Откуда я знаю? С другой стороны, тебе же тоже не спится, – мрачно буркнула я.
– Так у меня ночка совсем не задалась, – жизнерадостно осклабился здоровяк. – Ты вон по солнечному сплетению заехала вместо того, чтобы лаской одарить. А…
– А я тебе сейчас зубы пересчитаю, – мрачно пообещал Эрик, как раз в этот момент зашедший в кухню. Плюхнулся на стул со мной рядом, отобрал у меня чашку с недопитым кофе и сделал глоток.
Нет, ну что такое? Если бы знала, что тут будет столько желающих умыкнуть мой эликсир бодрости, сварила бы сразу побольше.
Между тем Эрик довольно зажмурился и даже, как будто замурлыкал. Затем вернул чашку на стол, одним движением сгреб меня со стула и посадил к себе на колени. Крепко обнял и зарылся лицом в волосы.
И пока Игорек изумленно глядел на нас и хлопал глазами, а я поудобнее устраивалась у Эрика в руках, в кухню с томным видом вплыла Янка. Увидев наши с небритышем обнимашки, встала, как вкопанная, и изумленно открыла рот.
Ну а я, хоть и была ошарашена не меньше нее, все же решила воспользоваться моментом. Прижалась к гаду покрепче, обняла за шею и замурлыкала ему на ухо что-то нежненькое. Типа «ты у меня еще получишь, придурок».
– Эрик! Ты с кем это тут… – возмущенно взвыла Янка. Она еще что-то верещала, но я больше ничего не услышала, потому что небритыш как раз в этот момент хрипло спросил:
– Снежа, ты почему ночевала черт-те где?
Пришлось в ответ поинтересоваться:
– А ты почему ночевал черте с кем?
– Я один ночевал. А должен был с тобой, – Эрик длинно вдохнул и вдруг куснул меня за ухо.
Я взвизгнула от неожиданности и в ответ вцепилась зубами в основание его шеи. Вкусно-то как! Чуть не зарычала от удовольствия, чувствуя себя счастливым вурдалаком, дорвавшимся до сладкого.
Почему-то я сразу и безоговорочно поверила, что Эрик говорит правду и Янке ничего не обломилось этой ночью. Тем более что свидетельство его ночного одиночества очень красноречиво упиралось мне в бедро.
Скуча-ал по мне! Еще как скучал!
– Ты даже не вспомнил обо мне за весь вечер, – сердитой кошкой зашипела ему в ухо, напрочь забыв, что мы здесь не одни. Забыв и про то, что Янка, приехавшая с мутным типом, называющим себя сыном Гарика, так и стоит рядом. Таращится на нас и возмущенно пыхтит. А раз она меня увидела, значит…
Значит, что теперь этот тип, что искал меня так усердно, что даже к Маре на работу приперся, будет знать, что я у него под боком. И чем мне это грозит?..
Додумать не успела, потому что Эрик хрипло пробормотал мне в губы:
– Пойдем наверх.
Подхватил меня под попу и понес из кухни. Я только и успела кинуть Игорьку свой телефон со словами:
– Через полчаса приедет моя подруга, встреть ее, пожалуйста. Ее зовут Марьяна.
Ну, и финальным аккордом, добавив торжества в мою зловредную душу махровой собственницы, в спину полетел полный бешенства вопль наконец прозревшей Янки:
– Что?.. Марьяна?.. Снежанка, это ТЫ, что ли?!
Глава 25
Сбросив меня на кровать, Эрик быстро содрал с меня джинсы вместе с трусами, и мгновенно разделся сам.
Подхватил меня под ягодицы, дернул к себе, развел мои колени и одним движением ворвался на всю длину, заставив меня вскрикнуть от острого удовольствия. Вдавился в мое распластанное по кровати тело и вдруг остановился.
Прорычал мне в распахнутый в стоне рот:
– Что у тебя с Игорем?
Задрал майку, облапал грудь и впился в сосок губами, с силой втягивая его в рот.
– Почему я нахожу тебя с другим мужиком на кухне, когда ты должна быть в моей постели?
Я хихикнула и застонала одновременно, потому что от ощущения его глубоко во мне, от злых губ на моей груди стало очень-очень хорошо. Но и смешно тоже – надо же, ревность откуда-то взялась…
– Эрик, – простонала, когда он ладонями смял мою грудь, гладя большими пальцами соски. – Надо дверь закрыть, сейчас кто-нибудь притащится с тобой поздороваться.
– Да плевать, – рыкнул он и впился губами в мою шею. Прошелся цепочкой легких укусов от плеча до уха, по-прежнему не двигаясь и с силой вдавливаясь в меня на всю глубину.
Не в состоянии больше ждать, я толкнулась к нему бедрами:
– Ну же, давай. Я уже не могу…
– Почему не пришла ко мне? – прорычал, зажимая мои ноги своими, стискивая руками, не давая шевельнуться.
– Думала, что ты с этой… Давай, пожалуйста, Эрик, – я захныкала, не в силах больше переносить эту неподвижность.
– Что еще? – он и не думал поддаваться.
– Что ты хочешь знать? – я уже шипела от злости. – Что я чувствовала?
Эрик плавно качнул бедрами, заставив меня длинно застонать и опять замер.
Я вцепилась в его волосы на затылке и с силой потянула:
– Давай же, черт тебя подери. Двигайся!
– Я жду, Снежок. Что еще? Что ты чувствовала?
– Я злилась, – прохныкала я, остро чувствуя, как он вибрирует от напряжения внутри моего тела, и нетерпеливо сотрясаясь вместе с ним.
– Еще…
– Я ревновала тебя, придурок! – заорала я и с силой заехала ему по плечу.
– Сучка, – довольно прорычал мне в рот и начал двигаться.
Остро, резко, глубоко. Врываясь до предела, до боли, и снова выходя на всю длину. С силой вколачиваясь в мое податливое тело. Что-то шепча в губы, распахнутые в немом крике, целуя и кусая. И снова целуя так, что я задыхаюсь и мычу, почти теряя сознание от нехватки воздуха.
Наши тела двигались в унисон, чувствуя друг друга тонко, слаженно, на грани какого-то болезненного единства. И это уже не секс, не просто секс. И не занятие любовью. Что-то другое, большее. Откровенное, сладко-болезненное, что выворачивает наизнанку, заставляя даже не кричать, а плакать, потому что все где-то за гранью. За границей того, что я могу выдержать.
И я вдруг полетела. Стала бесплотной, легкой птичкой. Серебряной снежинкой, летящей туда, куда дует ветер.
Я летела вслед за Эриком, за его движениями, руками и губами. За словами, которые он все также шептал мне. Не понимая ни одного слова, что он произносил, но уверенная, что все они обо мне. И в какой-то момент я не выдержала и провалилась
