Но я нарушил первые два правила, из-за чего нам пришлось нарушить и третье.
Однажды, пробираясь сквозь кусты, я захныкал:
– Папа, я очень хочу есть.
– Скоро поедим, – сказал отец, убирая ветки с пути, чтобы мне было легче идти.
– Но я сейчас хочу, – ещё громче захныкал я.
Папа прижал палец к губам:
– Тише! Ты что, забыл? За теми, кто хнычет, приходит Леший. Помнишь? Шёпотом говори.
Папа развернулся, убрал с пути ещё одну ветку кустарника – и резко нагнулся. Он снова прижал палец к губам.
– Эй! – вдруг раздалось над нами. Папа вскочил и кулаком ударил по лицу чудище, которое к нам подошло. Тот упал, потеряв сознание, но успел нажать на курок. Раздался выстрел. Другие чудища, которые послали первого проверить, кто там хнычет, бросились за нами.
– Бежим! Бежим! Бежим! – закричал отец, взяв меня на руки.
Позади слышались выстрелы. Мы забежали в лес, и папа опустил меня на землю.
– Беги! – сказал он мне.
– Но мы не должны сворачивать, – напомнил я. – Река, третье правило.
– Чудища бегут за нами. Это новый уровень. Надо сбежать от них. Скорее!
И я побежал. Отец – за мной, а чудища – за ним.
– Я больше не могу, – сказал я. Мы очень долго бежали по лесу.
– Давай ещё чуть-чуть, Михаська, родненький! – подбадривал меня отец.
Я поднажал. Бежал и плакал от боли, от усталости, от злости на самого себя.
Позади раздался крик отца. Я обернулся. Папа упал, а из его ноги сочилась кровь.
– Папочка! – бросился я к нему, но он закричал:
– Нет, Миша, беги! Беги дальше!
Я пробежал совсем чуть-чуть и обернулся. Отец встал и, сильно хромая, побежал за мной.
– Папа, смотри! – я показал на пригорок. С его обратной стороны была вырыта пещера, где мы могли спрятаться.
Отец на одной ноге допрыгнул до неё. Мы спрятались. Чудища пробежали мимо нас. Папа сдерживал крик, видно нога очень болела.
– Сынок, – сказал он. Его лицо вспотело, а при каждом слове изо рта летели слюни. – Мы сбежали от чудищ, но сейчас появилось новое задание. Послушай внимательно. Посмотри, видишь у меня в ноге дырка?
Я кивнул, глядя на рану выше колена, откуда текла кровь.
– Туда чудища запустили яд, от которого я могу умереть. Ты должен засунуть туда пальцы и вытащить твердую капсулу. Тогда ты спасёшь меня. Но обязательно потом крепко-крепко завяжи выше раны вот эту тряпку, – отец отодрал рукав рубахи.
– Пап, я не смогу, – заплакал я.
Отец легонько сжал моё плечо.
– Сможешь, сынок. Это самый трудный уровень игры. Если ты сделаешь это, то приблизишься к победе на миллион шагов вперёд.
– И тогда увижу маму? – с надеждой в голосе спросил я.
– Да, – кивнул отец.
– Ладно, я сделаю это.
Отец нащупал на земле палку и сжал её зубами.
– Давай, – сказал он.
Я двумя пальчиками залез в рану. Отец взревел. Я испугался и вытащил пальцы, хоть уже нащупал что-то твёрдое.
– Папа! Папочка! Я не могу! – рыдал я, глядя на пальцы, которые теперь были красными и липкими.
– Ты должен, – сказал он. – Ради меня, ради мамы.
Я снова опустил пальцы внутрь раны, схватил твёрдую капсулу и вытащил её.
– Я сделал это! – радостно сказал я отцу и показал то, что достал из раны.
– Молодец! – улыбнулся отец, после чего его глаза закатились, и он потерял сознание.
– Папа, проснись! – толкал я его в бок, но он не реагировал.
Из раны лилась кровь. Я вспомнил, что отец просил перевязать рану выше колена. Взяв лоскут ткани, я завязал тряпку так сильно, как только мог. Кровь продолжала вытекать из раны, но не так обильно.
К вечеру я вышел из нашего укрытия. Чудищ не было видно. Я поел лесных ягод и собрал их для папы. Двумя пальчиками я взял чернику и положил отцу в рот. Тот пожевал, но его глаза оставались закрытыми, а потом произнёс:
– Очень вкусно.
Я обрадовался, когда папа открыл глаза и сел. Ещё весь следующий день мы просидели в укрытии, а потом пошли в путь. Больше я не нарушу правила игры.
***
17-й день в пути.
Меня ранили. Сын достал пулю. Не перестаю удивляться его отваге и мужественности.
Мы ушли в сторону от реки. Теперь надо искать её снова, хотя, кто знает, может, и на дорогу выйдем. Главное, больше не попадаться.
Устал. Рана ещё болит. Закрываю дневник и посплю немного рядом с Михаськой.
***
Ночь. Мы с отцом только сейчас сели на привал. Мне очень нравится игра, которую он придумал. Чтобы победить, надо проходить всякие миссии, а наградой будет мама.
Я так устал, что не заметил, как уснул. Рано утром папа разбудил меня, и мы снова двинулись в путь. Перед нами простиралось открытое поле. Папа встал на колени, взял меня за плечи и сказал:
– Ты готов к новой миссии?
– Да, – ответил я, и глаза у меня загорелись.
– Посмотри в небо. Видишь драконов? Они охраняют это поле, но нам нужно попасть на другую сторону.
Я посмотрел в небо. И, правда, драконы летали туда-сюда, а из их пастей вырывались языки пламени.
– Нам нужно быстро бежать и вилять по дороге. Давай, кто первый добежит и останется в живых.
Я тут же побежал через поле. Отец не отставал. Он у меня очень быстрый.
На середине дороги отец крикнул мне вдогонку так, чтобы услышал только я:
– За нами дракон, который не видит тех, кто прыгает.
Я тут же поставил ноги вместе и заскакал, стараясь прыгнуть, как можно дальше.
– Всё, – сказал папа, – он отстал от нас. Надо бежать быстрее!
Я побежал, что есть силы, и первым пересёк поле.
– Ура! Я победил! – крикнул я, но папа прислонил палец к губам.
– Не забывай первое правило нашей игры.
– Да, точно, – прошептал я.
Отец прислушался.
– Что это? – спросил он. – Мне кажется, или где-то журчит река?
– Как же есть хочется, – пожаловался я, не отвечая на вопрос отца.
– Михаська, пора нам ввести в игру ещё два правила. Ты внимательно меня слушаешь?
– Да, – кивнул я и пальцами вытянул уши в стороны.
Отец посмеялся и сказал:
– Итак, второе правило: мы не жалуемся. В лесу живёт Леший, который охотится на тех, кто постоянно хнычет. Если очень хочется что-то сказать, говори мне на ушко, договорились?
