Книга Алая роза – символ печали - Марина Серова

Моя вишневая «девятка» тихо и спокойно стояла на парковке у ресторана, будто это и было ее собственное место. Я облегченно вздохнула, не обнаружив никаких интересных записочек от гаишников, уселась за руль, напялила на нос черные очки и вырулила в город.

Тут следует отметить интересный факт: стоило мне выехать с парковки, как тут же возникло весьма отчетливое чувство, что за мной приклеился некий автомобиль. Поначалу я не могла толком понять, какой именно, но, нарочно пару раз свернув неожиданно и резко, увидела его «в лицо»: не слишком новенький «Мерседес» шоколадного цвета. Тут же интуиция шепнула мне на ушко, что, скорей всего, этот «мерс» связан с тем самым типом, который наблюдал за мной из-за бюста Пушкина в Березовой роще. Ну и бог с ним! Интересно, что ему нужно и что такое он сможет узнать, попросту сопровождая меня в поездках по городу?.. Я постаралась выкинуть все это из головы.

Несколько улиц и переулков вниз, к набережной — и вот я в очередной раз въехала во двор доброй старой Стефании, припарковавшись в самом углу, там, где машина в какой-то мере пряталась за густыми кустами сирени. Вот так — теперь можно было осмотреться и выходить на охоту.

Разумеется, у интересующего меня подъезда сидели кумушки — местное ЦРУ. Убедившись, что среди них нет пресловутой Стефании, я вылезла и деловито подошла к скамейке:

— Добрый день. Вы не подскажете мне, в каком подъезде у вас тут живет ведьма. Мне ее так нахвалили…

Все три кумушки, которые сидели прямо передо мной, тут же, без малейшей паузы, дружно расхохотались:

— Ох, ну Стефка дает!

Непонятно, что конкретно имела в виду эта бабуся — самая старенькая из всех, совершенно седая и с жидким пучком на макушке, в халатике и в фартучке — все по полной бабушкинской программе. Она так и не успела развить свою мысль, так как слово решительно взяла ее соседка по скамейке:

— Она-то не дает, это ей дают на лапу за предсказания и порчу. Надо было сказать: ну Стефка берет!

Эта вторая была дамой средних лет, чрезвычайно полной и амбициозной с виду — глядя на нее, невольно приходило в голову, что вы видите начальника следственного отдела или как минимум директора школы.

Третья была мелкой невзрачной женщиной без возраста, которая, тем не менее, высказала самую разумную мысль:

— Стефка молодец, умеет жить. Раз люди верят в черную и белую магию — ради бога, она им подыграет, да еще на этом и заработает. А в итоге получается неплохая добавка к пенсии.

— Неплохая! Может, и неплохая, но вот тратит она ее по-глупому.

Слово вновь взяла «директор школы», как я ее условно окрестила. Она со значением ткнула пальцем в дужку очков на переносице и окинула подруг грозным взором в духе «Кто тут против?!».

— Придумала же — все тратить на Антошку! В итоге неплохой парень остался полным неучем и тупицей. Привык маменькины денежки транжирить без мозгов, жить припеваючи, ни о чем не задумываясь. К чему это его приведет? К чему вообще МОЖЕТ привести? Ясное дело — ни к чему хорошему.

— Да, уж тут мы в курсе, — негромко проговорила мелкая. — Помните, на днях корреспондентша приходила, спрашивала про него?

— Алиби его выясняла, — кивнула «директор». — А что, эту красотку запросто мог Антоша грохнуть. Он у нас известный плейбой, а она ему — как нынче это говорится — отказала. Вот он ее и убил, а потом цветок на грудь бросил и ушел.

Пора было мне вмешаться.

— Ой, как интересно! — Клянусь, я очень старалась произносить каждое слово натуральнейшим образом — недаром ведь в начальной школе я посещала театральный кружок. — Так у вас тут и убийство было?

Все три кумушки уставились на меня как на пришельца, у них на глазах выскочившего из тарелки.

— А вы хотите сказать, что нигде ничего не читали про убийство? Тут, у общежития театрального института, убили молодую женщину и так красиво ее уложили с розой на груди!

— Что-то такое мне попадалось, правда, уже не помню где… И вы знаете, кто ее убил? Этот ваш Антон?!

Толстуха-директор только отмахнулась от глупенькой блондинки (то бишь от меня) пухлой ладошкой.

— Вы уж, извините, уважаемая, но нас, пожалуйста, не путайте — ничего про убийцу мы не знаем. Я просто предположила, что наш Антон, так как мать его ужасно избаловала, вполне мог убить девушку просто за то, что она ему отказала… Хм-м-м, как бы это покультурнее выразиться? — просто за то, что она отказалась оказать ему услуги сексуального характера.

— Не дала, — негромко перевела на современно-бытовой язык предыдущую реплику подруги мелкая церэушница и неожиданно мне подмигнула.

— Да уж, не дала.

Наконец-то прорезался голос у первой товарки. Правда, она тут же захлопнула рот, потому как вновь слово взяла «директор».

— Стефка вчера тут сидела, плакалась нам. Клянусь — раз пять, наверное, повторила, что в ночь убийства ее Антон спал дома. Дескать, напился и дрых с храпом, мол, весь дом слышать мог. И вот только она все это в пятый раз повторила, как подлетает на иномарке Антон, выскакивает, к нам подходит, кивает. Мать тут же ему: «Антош, ну скажи — ты же в ту ночь спал как убитый!» — «В какую ночь, мать?» — «Да когда журналистку эту грохнули». Видели бы вы, как Антон весь аж передернулся! Да как закричит: «Не дома я тогда ночевал, а у Светки, сто лет уже дома не ночевал! А журналистку эту ты сама прокляла, порчу навела, вот ее кто-то и убил! Так что не советую мать мою осуждать!» И — марш в подъезд, дверью так хлопнул, что дом содрогнулся. Такие вот дела!

Люблю я таких церэушниц: только стой рядом с ними тихо да слушай, на ус наматывай. Информации — море! Сиди, на досуге обмозговывай, что я лично и собиралась сделать в ближайшие минуты с чашкой кофе в руках.

Поблагодарив славных женщин за предоставленные факты, я вернулась к машине, завела мотор и вырулила со стоянки.

Между тем время шло к обеденному часу, и мой желудок начал потихоньку отправлять мне тревожные сигналы в духе «кушать хоцца!».

Я тут же припомнила, что в здании, где расположена редакция «Оно», на первом этаже имеется симпатичное кафе. «Вот там и пообедаем!» — решила я, мгновенно ощутив немыслимое блаженство бытия.

И вновь, стоило мне вырулить из двора и влиться в поток автомобилей главной магистрали города, как откуда-то со стороны объявился все тот же шоколадный «мерс», который висел у меня на хвосте всю дорогу до места, бесследно исчезнув, как только я свернула к зданию редакции.

Это уже было почти серьезно. И все-таки я лишь упрямо мотнула головой и улыбнулась широко и дерзко. По всему выходит, что кто-то хочет меня напугать. Фиг вам, не получится!