лопаточкой.
― Садитесь, где хотите.
Закусочная была почти пуста в этот странный час ― слишком поздно для ужина и слишком рано для ночной толпы. Немногочисленные посетители были не из тех, кто лезет в чужие дела ― возможно, потому, что они не хотели бы, чтобы кто-то лез в их. На полу, выложенном плиткой в шахматном порядке, не было ни пятнышка грязи, а на сиденьях из гладкого винила, несмотря на их возраст, не было ни единой трещинки. Тея не стала ждать. Она просто прошла к кабинке в дальнем углу, подальше от окон и других посетителей.
Она тихо опустилась на свое место, которое жалобно скрипнуло под ее маленьким телом. Не успел я извиниться за то, что вышел из себя, как официантка принесла нам меню. Они с пластиковым шлепком упали на столешницу.
― Принести вам что-нибудь выпить? ― спросила она с приторно-сладкой улыбкой.
― Кофе, ― пробормотала Тея.
― Я тоже возьму, ― сказал я. Когда официантка ушла, я подтолкнул меню к Тее.
― Я не очень хочу есть, ― тихо сказала она.
Я поднял бровь, и она застонала.
― Это нечестно. ― Она взяла меню и открыла его. ― Почему ты должен беспокоиться о том, чтобы накормить меня, когда…
― Я тоже поем, ― сказал я и взял свое собственное меню.
― Подожди, ты ешь? — спросила она, глядя на меня поверх своего меню. ― Настоящую еду?
― Конечно. ― Не то чтобы здесь было много заманчивых вариантов. Почти все было жареным, политым соусом или с оладьями. ― Почему здесь на каждую тарелку кладут яичницу-глазунью?
Она проигнорировала вопрос. Понизив голос до шепота, она сказала:
― Я думала, что вампиры пьют только кровь.
― Это была бы не очень сбалансированная диета. ― Я закрыл меню и положил его перед собой. ― Тебе предстоит многое узнать о вампирах.
― Об этом… ― замялась она, когда принесли наш кофе.
― Вы двое будете есть? ― спросила официантка.
― Два яйца, ― сказал я ей. ― Вкрутую.
Официантка моргнула, ее карандаш завис над блокнотом с заказами.
― Давайте я узнаю.
― Неважно, ― сказал я со вздохом. ― Подойдет все, что попроще.
― Скрэмбл? ― спросила она.
Я взглянул на повара, что-то жарящего на сковороде, и решил, что это самый безопасный вариант.
― Да.
― С сыром?
― Нет. ― Я протянул ей меню.
― А вы? ― Она повернулась к Тее.
― То же самое.
Я бросил на нее предупреждающий взгляд. После пережитого шока ей требовалось нечто большее, чем пара яиц.
― Она будет блинчики. Высокую стопку, пожалуйста.
Тея поджала губы, как будто была раздражена, но спорить не стала.
― С шоколадной крошкой.
― У тебя есть вопросы, ― напомнил я ей, когда мы снова остались одни.
― И ты на них ответишь? — спросила она.
― На некоторые. ― Я сделал глоток из своей кружки и с трудом удержался от рвотных позывов. По вкусу он больше напоминал грязь, в которой выращивают зерна, чем кофе. Тея сделала длинный глоток из своей кружки, не жалуясь.
― Потому что ты можешь заставить меня забыть? — спросила она.
― Могу, но оставлю это на твое усмотрение.
― Я сама решу? ― Ее голос зазвучал удивленно.
― Сегодня вечером у тебя не было выбора. Будет справедливо, если ты сама решишь, хочешь ли ты забыть о том, что сегодня произошло.
Тея замолчала, и я ждал, что она скажет. Наконец, она подняла глаза и встретилась с моими.
― Я не уверена.
― Потому что у тебя есть вопросы? ― предположил я, и она кивнула. ― Спрашивай меня о чем угодно.
Ей не нужно было знать, что я не могу ничего ей внушить. Никто не должен был знать. Пока я не выясню причину. Был только один способ добраться до сути этой тайны. Я должен был знать, что движет Теей, и был только один способ выяснить это. За многие столетия я научился разбираться в людях. В частности, всегда действовало одно правило. Из вопросов, которые задают смертные, о них можно узнать больше, чем из их ответов. Возможно, им казалось более безопасным терять бдительность, когда они спрашивают, а не отвечают.
― При одном условии, ― сказала она.
Я не ожидал от нее ультиматума. Не тогда, когда она едва могла скрыть свое любопытство.
― Ты отвечаешь на любой мой вопрос, ― твердо сказала она, триумфально сложив руки перед собой.
― Есть правила… ― начал объяснять я.
― Ты сказал, что можешь заставить меня забыть обо всем этом, верно?
Неужели она решила блефовать? Я медленно кивнул, гадая, к чему она клонит.
― Тогда нет причин, по которым ты не можешь мне все рассказать, ― мило улыбнулась она.
Тея Мельбурн оказалась не такой уж наивной, как я думал. Но прежде чем я успел решить, что это значит для меня, она бросила на меня взгляд, не терпящий возражений, и задала последний вопрос, которого я от нее ожидал.
― Почему ты меня ненавидишь?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Тея
― Ненавижу? ― Он на мгновение задумался над этим словом, и я снова увидела его клыки. Они были не такими длинными, как раньше, когда я его разозлила, но они были видны. Я добавила клыки в свой растущий список тем для обсуждения. Джулиан поднял широкие плечи, на его лице появилась маска отрешенности. ― Я не ненавижу тебя. Почему ты так решила?
Значит, он собирался это отрицать. Я не знала, с чего начать. Он был то горяч, то холоден с момента нашего официального знакомства. Но его перепады настроения — это не то, что заставляло меня думать, что он меня недолюбливает.
― Раньше, когда играла с квартетом, я заметила, что ты наблюдаешь за мной.
― Да, ― спокойно ответил он, его длинные изящные пальцы странно по-человечески обхватили кружку с кофе. ― Люди часто наблюдают за музыкантами, или это тоже изменилось?
― Наблюдение — это не то, что ты делал, ― сказала я, пропустив его вопрос мимо ушей.
― И что я делал? ― спросил он.
Я на мгновение задумалась, прежде чем ответить.
― Ты… э-э… убивал меня взглядом.
Он уставился на меня, его лицо по-прежнему ничего не выражало, но тьма заволокла его глаза. Они не стали полностью черными, как у вампира, укусившего Кармен, но его зрачки, казалось, стали больше.
