никак. Мне двадцать девять лет, а отношениям с Димой уже четыре года. Сколько можно тянуть? Вот поговорю с ним об этом прямо сегодняшним вечером. Никогда не думала, что попаду в такую ситуацию, но что ж поделать. Если он и дальше планирует просто жить вместе без брака и без детей, то… А что “то”? Что я сделаю? Уйду? Вот так просто выброшу на помойку четыре года?
Сигнал о том, что в рабочий чат пришло сообщение вырвал меня из тягостных мыслей.
Bogdan Tarnovsky:”Зайди ко мне”.
Мысленно застонав, я вышла из-за стола и направилась в кабинет босса. По дороге прошлась кончиками пальцев под глазами, чтоб стереть черные точечки от туши, если та успела осыпаться, а потом пригладила волосы. Подошла к двери. Постучала.
— Заходи, — отозвался из кабинета Тарновский.
Приготовившись… Ко всему, я открыла дверь и зашла. Богдан Тарновский сидел, развалившись в кресле, и что-то писал в телефоне.
— Сядь, — не отрываясь от своего занятия, бросил он.
Ну ок, ладно. Я села на краешек одного из кресел у его гигантского стола. Обвела взглядом идеально вылизанный кабинет из которого успел исчезнуть стенной шкаф с книгами по бизнесу, которые никто и никогда не доставал с полок и слегка потертый кожаный диванчик черного цвета. Вместо него теперь крупный светло-серый тканевый красавец в форме буквы “г”.
— Алена, завтра в десять утра у нас будет встреча с представителями вот этой компании, — проговорил Тарновский, разворачивая ко мне смартфон. На дисплее красовался логотип одного из крупнейших мультибрендовых дилеров люксовой одежды и аксессуаров. — Всю информацию я скинул тебе на почту, ознакомься. До пятнадцати ноль-ноль жду твои предложения о том, как убедить их работать с нами. Вышлешь и можешь ехать домой собираться. Я заеду за тобой в шесть вечера.
— В смысле? — я поймала его взгляд. В льдисто-синих глазах ни намека на какие-то эмоции.
— Мы летим в Одессу на сутки. Сегодня вечером туда, а завтра — обратно. Самолет в девять. В аэропорт нужно прибыть за два часа, если вдруг ты не знаешь, — будничным тоном проговорил он, глядя на меня.
Я с ним лечу в Одессу. Не хочу никуда с ним лететь!
— Все, иди, Ален. Время.
— А кто еще летит?
— Никто, — синие глаза полыхнули огнем. — Там будем только мы вдвоем.
Глава 12
— А когда ты вернешся? — наблюдая за моими сборами, спросил Дима.
— Завтра ночью. Точно скажу, когда увижу билеты, Дим, — ответила я, складывая вещи в чемодан. — Если бы могла, то вообще бы не ехала…
— Ну что ты! — перебил он. — Это работа, я все понимаю.
На душе стало тоскливо. Я еду с Тарновским. Одна. А Дима ведет себя так, как будто с Леной или с папой. И это после ситуации на свадьбе. Впрочем, скорее всего он просто убедился в том, что опасаться нечего. Поверил мне. И что мне, собственно, не так?
— Помоги застегнуть, — попросила я, поняв, что чемоданчик “ручная кладь” не желает закрываться.
Вот, вроде бы не страдаю манерой набирать лишнего барахла, да и лечу на один день и лето на дворе, а значит вещи менее объемные, но… Для встречи у меня брючный костюм светло-бирюзового цвета, к нему лодочки на каблуке. Если будет еще и какой-нибудь деловой ужин, то нужно платье. А к нему босоножки. И сумочка. И стайлер, чтоб укладку сделать. Еще нужно в чем-то идти на завтрак в отеле. Значит — кежуальное платье-рубашка с сабо… Ну и косметика, конечно же. В общем, хорошо, что удалось застегнуть. Надеюсь, хоть перевеса не будет. Иначе придется сдавать чемодан в багаж.
Собравшись, я освежилась в душе. Сделала легкую укладку и накрасилась. Да, знаю, глупо для перелета краситься, но без косметики я бледная. И брови не такие выразительные и ресницы. Я бы ламинирование сделала и не заморачивалась, но Дима любит чтоб все естественно.
Надела легкий спортивный костюм кремового цвета и к нему белые кеды. Так будет комфортно лететь в самолете.
— Удачи тебе, — сказал Дима, оторвавшись на секунду от компьютерной игры, когда я уходила.
Даже не проводил. И с чемоданом не помог. Впрочем, он не тяжелый, а во дворе уже стояла машина Тарновского. Только и не хватает, чтоб они снова встретились.
— Давай сюда, — сказал Дан, выйдя из машины и подойдя ко мне. Он выглядел непривычно. Одет в белую футболку и светло-серые спортивные штаны с кроссовками вместо привычных рубашки с брюками. На голове кепка с какой-то странной эмблемой, на запястье “простые” смарт часы вместо “Картье”.
Тарновский забрал чемодан и сунул его в багажник. Потом открыл мне переднюю пассажирскую дверь. В салоне пахло дорогой кожей и его парфюмом. Очень волнующее сочетание, мигом вызвавшее из глубин памяти другой день, когда я впервые сидела в его машине.
— А что твой жених не помог с чемоданом? — насмешливо спросил Тарновский, усаживаясь за руль.
Воспоминание исчезло. Как и ощущения, которые оно принесло.
— Он на работе, — соврала я.
— Да? А тачка почему здесь? — от этого вопроса я вспыхнула до корней волос.
— Сломалась, — нашлась я.
— М-м-м, так может тебе выдать аванс на ремонт? — он завел мотор. Мощный двигатель утробно зарычал, словно дикий зверь.
— Утром ты мне нравился больше, — выпалила я.
— Уже нравился? Хорошее начало…
— Тем, что вел себя как мой руководитель. То есть так, как и должен, если не хочешь, чтоб я уволилась.
— М-м-м, вот оно как. Ну, тебя никто не держит, Ален. Увольняйся. Но только может так случиться, что с поиском новой работы возникнут сложности. У меня же много знакомых… Да и… Это же ничего не изменит, сама понимаешь.
Я аж дар речи потеряла от шока и от злости. Сидела и пялилась на него с открытым ртом, а этот мерзавец наслаждался эффектом от сказанного.
— Ну ты и сволочь.
— Какой есть, — он пожал плечами. — Так что прежде чем совершать опрометчивые поступки, советую подумать хорошенько.
— Ты можешь угрожать оставить меня без работы, Богдан. Можешь даже сделать это. Что тебе стоит, верно? Вот только и ты пойми, что это не изменит того, что между нами больше ничего не будет. Никогда.
— Увидим, — прошипел он сквозь зубы.
— Обязательно. Надо же и тебе когда-то увидеть и осознать, что не все и не всех можно получить просто потому, что захотел этого.
На удивление, Тарновский промолчал. И весь остаток дороги ни слова не проронил. Просто гнал машину по вечернему городу, петляя и объезжая пробки. Смотрел прямо, на дорогу и сжимал оплетку руля
