Ближе к октябрю я возвращаюсь обратно в столицу. Пора искать новую себя и молиться, чтобы этот властный и сильный мужчина больше не появился в моей жизни, даже мельком.
Моя квартира кажется холодной пещерой. Все здесь родное, но такое отталкивающее. Пустота в прихожей, где раньше красовалось бабушкино зеркало, напоминает о событиях не самой приятной ночи. Если добавить к этому мое долгое отсутствие, то можно почувствовать размеры камня, осевшего в тоскующем сердце. Самая лучшая мама на свете, подруга, заменившая мне сестру, однокурсники, коллеги, а так же сотни людей, с которыми я познакомилась за время работы риелтором — все они по-прежнему есть в моей жизни, но такой одинокой я еще не чувствовала себя никогда!
Какое-то время после возвращения я просто существую, потеряв всякий смысл жизни. Дни протекают однообразно: утренние пробежки, дурацкий завтрак, прогулки в парке и вечерний глясе с книгой в небольшой кофейне в соседнем квартале. Я стараюсь держаться как можно дальше от дома и своей бывшей работы.
Чтобы хоть как-то вдохнуть в меня жизнь, Алена настаивает, чтобы я записалась с ней на курсы турецкого языка. Переезд в Турцию на «пмж» становится ее навязчивой идеей. Я соглашаюсь лишь при одном условии — хочу, чтобы школа находилась в моем районе. Я просто не хочу терять несколько часов на дорогу и без того унылой жизни.
Посещение лекций немного приободряет. С первых дней мы заводим новых друзей — пара ребят нашего возраста и девушка, которую также зовут Алена.
Как-то после занятий, сплоченной компанией идем в кафе, чтобы взять с собой по кружке чая или кофе. Ребята хотят посидеть у местного прудика. Мы с двумя Аленами остаемся стоять снаружи, а парни отправляются внутрь за напитками. Мой телефон вибрирует, и я отхожу, чтобы ответить на мамин звонок. Материнское сердце чутко чувствует все перемены во мне, и наши разговоры становятся частым явлением в последнее время. Попрощавшись, я убираю телефон в задний карман брюк и одним неверным движением роняю на пол конспекты.
— Блин, — начинаю собирать разлетающиеся листы.
— Помочь? — раздается до боли знакомый голос сверху.
Мое сердце сжимается так сильно, что вот-вот разлетится на кучу мелких шестеренок, которые никто и никогда в жизни не сможет правильно собрать.
Я поднимаю голову. Мужчина протягивает мне крепкую ладонь. Молча обхватываю ее рукой и встаю. Молчание первым нарушает Вадим.
— Не знал, что ты уже вернулась, — его тон очень спокоен.
— Давно, — мой — предательски дрожит.
— Домой ездила? — все тот же ровный голос.
— Да, к маме.
Встреча, которую я больше всего так боялась, состоялась. Диалог не клеится. Мы просто стоим и смотрим друг на друга, пока Вадима не окликает девушка.
— Вадим, я готова. Поехали? — по ее легкой улыбке сложно понять, какие отношения их связывают, но кричащей во мне ревности это не так важно. Он кивает на прощание, и парочка уходит к знакомому мне внедорожнику, припаркованному неподалеку.
— Кристина! Твой самый ванильный из всех ванильных глясе! — Дима протягивает мне бумажный стаканчик.
Я дарю подошедшему парню невинный поцелуй в щеку. Он делает поклон и сгибает свою руку в локте. Я подыгрываю ему и просовываю свою руку в образовавшееся пространство. Дима улыбается во все свои белоснежные зубы. Он не скрывает своей симпатии и отчаянно добивается моего внимания. Мы выдвигаемся к парку, но я чувствую на себе в этот момент прожигающий взгляд такого родного и одновременно чужого мужчины, который садится в машину со своей спутницей.
Мысли сжирают меня. Вернувшись домой, выплескиваю всю свою злость на уборку. Я рьяно надраиваю каждый шов плитки на кухне, зачем-то меняю постельное белье, которое постелила на днях, с усердием тру въевшееся пятно на подоконнике, которому уже много лет. Я готова скрести его до сквозной дыры, лишь бы выкинуть случившееся из головы и унять свои слезы.
Успокаиваюсь, только почувствовав жжение ладошек. Исцарапанные подушечки пальцев зудят, кожа на них истончилась под натиском моих мыслей и физического труда. Невыносимые муки от встречи оставили свой неприятный мутный осадок. Кто эта девушка Вадиму? Как далеко зашли их отношения?
Душ даже не пытается смыть мою боль. Выхожу с ванной. Дальше все как на автомате — сушу волосы, надеваю любимую длинную черную майку, с трудом прикрывающую мою пятую точку, беру книгу. Немного прихожу в себя, когда попытка вчитаться в абзац книги проваливается после десятого раза. Книжка тоже сдается и падает на пол. Мои рассеянные движения и то, как все валится с рук, наводят на одно верное решение — просто нужно как можно скорей уснуть. Но поздний стук в дверь отодвигает мои планы.
— Не помешаю? — я не ожидала увидеть его в своих дверях когда-либо еще.
— Ты? — растерянный голос принадлежит не мне.
— Впустишь? Или ты не одна? — неужели он намекает на Диму?
Я отстраняюсь, чтобы дать Вадиму возможность войти. Через несколько секунд мы молча сидим в гостиной. Я — на высоком барном стуле возле стойки, Вадим — в кресле напротив меня. Я обвожу комнату глазами, чтобы не смотреть мужчине в глаза. Упираюсь взглядом в стену и жду.
— Как поживаешь, облачко? — голос спокоен, но барабанящие по подлокотнику пальцы выдают его истинные эмоции. — Догадываешься, почему я приехал?
— Возможно, — перевожу свой взгляд на пол и боюсь поднять глаза.
— С работы увольняться не нужно было, Аркадич за тебя очень переживал. Думал, что Артем сломал тебя своими выходками.
Я лишь делаю шумный выдох и нервно скребу ногти друг о друга.
— Я хочу услышать твои объяснения, и пока ты не дашь мне вразумительный ответ, я не уйду.
— Я уволилась, потому что не хотела больше видеться с тобой, — решимости хватает только на шепот.
— Дальше.
— Я вернулась домой, потому что больше не хотела видеться с тобой, — замолкаю.
— Дальше, дальше, — властный требовательный голос нажимет на меня.
— Я испугалась, — мои слова начинают дрожать.
— Чего же? — краем глаза замечаю его удивленный взгляд.
— Испугалась, вот и всё, — я полна решимости.
Поднимаю голову и встречаюсь с холодным взглядом. Я вижу, что Вадим злится на недосказанность.
— Несколько лет назад я работала официанткой. Чтобы у меня была возможность совмещать с учебой, я… Впрочем, это не так неважно, — останавливаю ненужную прелюдию под пристальным взором. — За мной стал ухаживать парень лет на пять старше. Красивые слова, приятные подарки. Мы стали встречаться, иногда гулять. Его общество мне нравилось. Я не любила его, но дорожила нашими отношениями… Пока Алена не увидела его с беременной женой.
— И поэтому решила, что все такие? — непонимающий тон Вадима забирает у меня оставшийся кислород. — А говорила, что черная полоса с нашей встречи началась, — натягивает улыбку, но тут же возвращается к своему каменному взгляду.
