забью адрес, что матушка дала, в навигатор.
− У нас гранат часом нет? − спросил Игнат.
− Сам уже о гранатомёте подумал, − признался отец Борис: − Только нам такое не положено. Мы в городской застройке работаем − должны соблюдать секретность и тишину. Даже ружьё у меня − нарушение, я его из дому принёс, а твой пистолет − вообще моё наградное.
− О чём в епархии думают? Мы ведьм голыми руками должны убивать? − в сердцах воскликнул новичок.
− В идеале, вообще одним словом Божьим, − на полном серьёзе ответил отец Борис. − На эту тему споры в епархии не утихают. Одни говорят, с бесами и их приспешниками молитвой одной бороться надобно, другие говорят − нет, только гранатомётом и можно.
− А сам, отче, как думаешь?
− Я как отец Антоний − поклонник смешанного метода. Сначала размягчить беса молитвой, потом запулить из гранатомёта, а затем молитвою добить. Если недостаточно, чередовать оба средства до победного… Ладно, иди. Мне поверх огнеупорного церковное ещё надеть надо.
Ольга стояла посреди своей комнаты − на ней было несгораемое термобельё красного цвета. Уперев руки в бока, она задумчиво смотрела на доспехи, разложенные на кровати. Игнату ещё не доводилось их видеть. Он подошёл и взял один из поножей в руки. Тот было золотого цвета − не как металл, а как жёлтая ткань, залитая прозрачным лаком. Внутри доспехи были выстланы мягкой пенкой.
− Из чего это? − спросил он.
− Многослойный кевлар в эпоксидке. Он не окрашивается. Это его родной цвет.
− Красивый… − Игнат заметил, что форма всех элементов была крайне вычурной − рёбра и шипы сочетались с гладкими и выпуклыми деталями. Поражал шлем − глухой, рыцарский, с проработанной львиной личиной. Сверху крепился красный плюмаж в виде конского хвоста.
− Что-то историческое? − спросил он.
− Долго объяснять.
− Откуда он у тебя?
− Ролевики на заказ делали.
В углу стояло копьё − из-за широкого рожна оно напоминало могильный крест.
В руках девушка крутила какую-то маленькую штуку с кнопкой. Нажала её − выскочило тонкое лезвие.
− Зачем тебе этот крошечный ножик? − спросил Игнат.
− Не твоё дело, − ответила Ольга, пряча безделицу в карман.
Игнат кивнул на доспехи:
− Почему ты не оденешь нашу новую защиту − как у меня и отца Бориса?
− Моя не хуже вашей, − с гордостью ответила она: − Доспех лёгкий. Не горит. Не проводит ток. Защищает от ударов. Только если из пистолета можно прострелить. Подкладка смягчает падения. Ты же видел, как я летаю.
− Честно говоря, летаешь ты не очень. Рывками. Того глади упадёшь или врежешься куда.
− Поэтому мне нужна защита.
− Как ты, Хельга? − спросил Игнат.
− Разве не видно?
− Скажи.
Она повернулась к нему. Они были близко. В комнате был полумрак − её освещал только монитор. Девушка заговорила, и он почувствовал тёплое дыхание на своей щеке:
− В детстве я думала, что это какая-то ошибка. Что дед Антон всё врёт, и я никакая не ведьма. Я думала, что я… как те добрые девочки-волшебницы в японских мультиках. Как Сэйлор Мун или Мадока Магика… Только это правда, что все девочки-волшебницы в конце концов сходят с ума и становятся ведьмами. Злыми колдуньями, за которыми обязательно придут лев, пугало и железный хрен с гигантским ржавым топором… Местная ячейка Бесобора, короче. Я жила всю жизнь мечтами, страдая от одиночества. И теперь я должна пойти и умереть, ничего толком не узнав и не увидев, кроме этой сраной комнаты и этого тухлого города, причём только в сопровождении, строго дозированными кусками… − она остановилась, чтобы вытереть слёзы. − Я никогда не училась в школе. О том, что наша Земля круглая, я вообще полгода назад узнала − в Интернете. До этого я даже вопроса такого себе не задавала, представляешь? Я безграмотная, неприспособленная, ненужная никому. Но даже будучи такой, какая я есть, я не хочу умирать. Я боюсь умирать. Разве ты не боишься?
Игнат взял её за плечи и прижал к себе. Сказал:
− Я такой же, как ты. Твоих родителей убили. Моя мать оставила меня после рождения. Я до сих пор спрашиваю себя − почему? Что со мной не так? Чем я хуже других? Почему их забрали, а меня нет? В чём мой дефект? И когда детдом выпустил меня в мир, как… как какая-нибудь каракатица струёй выпрыскивает свой молодняк в холодные воды океана − плывите… Я был никому не нужен. И я пошёл на войну, хотя там меня моги запросто убить, потому что думал, что там я встречу людей, которым я буду наконец-то нужен. Понимаешь?
Ведьма улыбнулась и процитировала:
− В армии вы сможете повидать другие страны, встретить новых интересных людей, а некоторых из них даже убить.
− Я не стал там кому-то нужен. И вот я здесь, Хельга, − сказал он и замолчал, ожидая ответа.
− Ты… очень кстати, − сказала она тихо. − Помоги мне с латами. Одна я долго проковыряюсь.
И он помог ей с латами. Из комнаты он вышел в компании высокого стройного рыцаря в золотых доспехах.
Когда они уже садились в машину, отец Борис вдруг пристально взглянул в лицо Игнату:
− Откуда эта штука у тебя на каске?
− Которая?
− Над козырьком. Её не было, а каску я тебе полчаса назад дал.
− А… − Игнат замялся. − Это крепление для налобного фонаря. Приклеил только что.
− Тебе не нужен налобный фонарь. Это лучший способ получить в лоб.
− Да, отче, − покорно пробубнил новичок.
− Ладно, потом отколупаешь, − здоровяк пошёл на место водителя и не видел, как тень облегчения пробежала по лицу Игната.
Отец Антоний очнулся оттого, что его тряхануло, как в поезде, но это была скорая. Очень похоже на поезд, решил он, чувствуя, как под ним ходуном ходит ложе, ведь поезда тоже бывают скорыми.
Открыв глаза, он заметил, что к нему склонилась матушка Евгения, шепчущая молитву. Медики сидели в ногах и не мешали ей.
Заметив его пробуждение, старица замолчала.
− Как они тебя ко мне допустили? − спросил он.
− Тебя стабилизировали, но состояние тяжёлое. Я сказала, тебе нужна исповедь. Они не будут нас слушать.
− Я не готов. Если только позже.
− Время есть.
− Это ведь Боря будет?
