Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
думаю: может, это от мук
или судьба такая,
чтобы я опять была холостая.
* * *
Заболела я «проказой»,
самой гадостной заразой —
как пошла рожать ребят,
мал-малее пострелят:
десять ласковых девчонок,
десять драчунов мальчонок.
Эх, и удержу нет мне.
Какое бешенство в селе!
* * *
Ты, Серёжа, с такой рожей
не ходил бы к нам: негоже
целоваться при людях,
когда баба на сносях!
* * *
Не ходите, бабы, на тот свет,
там зачем-то выключили свет
и большие тянут провода
в никуда, в никуда, в никуда.
* * *
Не было счастья на свете,
да по несчастью родились дети,
выросли и отправились в школу.
Вот и счастье. Никто и не спорит.
* * *
Коль зло кругом — то жена в дом!
А ежели летает — ей Бес с небес моргает.
* * *
В чём бы баба любовника ни обвиняла —
ему всё мало!
* * *
Ряженые казаки — это тоже мужики.
А куда нам, бабам, деваться то?
* * *
Всё налажено — жизнь любовью не изгажена.
Чем болели деды
Дед планетный, за всех людей повинный
На планете сидит дед,
во сто шуб одет,
а этому деду
и сто лет нету.
Сидит дед больной
и трясёт своей клюкой:
«Где ты, смертушка моя,
позабыла про меня?»
А Смерти было недосуг:
она ходила всё вокруг
да около меня:
«Где тут девка? Я пришла!»
Я в печали стих пишу,
а на Смерть и не гляжу:
«Уходи отсюда,
дед тя ждёт, паскуда!»
Уходила Смерть от меня,
но к деду нашему не шла,
лишь кричала ему:
«Не отдам тебе Землю,
корабли пущу ко дну!»
А у деда вина
во все стороны пошла:
он за всех людей вину
взвалил на голову свою.
Вот потонет корабля.
Дед: «Опять вина моя!»
Революция, пожар…
У деда боль и в горле жар.
Ах, дед, дедок,
как ты жил без порток,
умирай теперь за так,
коли сам не дурак.
Как по красной даль-дали
не плывут уж корабли,
ни пожаров, ни бунтов.
Дед сидит к всему готов,
он сидит и смотрит вдаль:
ни живет ли где печаль,
ни плескаются ль где воды,
и ни ходят пароходы?
Старик не выдержал и встал,
скинул шубы да сказал:
«Ах ты, подлая Смертя,
видно, смерть пришла твоя!»
И пошел напролом,
а вслед да за ём
встает армия ребят:
павших без вести солдат.
И зло ушло с планеты прахом.
Снял дедок с себя рубаху,
и припал к сырой земле:
«Ну, расти трава на мне!»
Чем болели деды
Маленькие войны —
маленькие беды.
И никому не расскажешь
чем болели деды.
Деды болели горем,
деды болели разлукой
и самою плохою
(поиском бога) мукой.
Дедам на печи не сиделось,
им в бой какой-то рвалось!
Хотелось им, ни хотелось,
но «оно» не сбылось.
Помечтали и будя,
чёрт пришёл за тобой,
а на памяти хлипкой
конь, жена, дом с трубой.
На пороге застыла
в глушь зовуща Аука.
Если б мы не болели,
погубила б нас скука.
Никому ж не расскажешь
все свои ты боляки,
потому что не помнишь
вашей юности драки:
маленькие войны —
маленькие беды.
Долго не забудем чем болели деды:
самогоном, простудой, любовью,
полем колхозным и кровью
первых драк неуёмных!
— Пишешь, дед? «Я помню!»
Дед Степан, его невесты и целые полчища внуков
Дед Степан живёт у самого синего моря,
его хибара не то чтобы к сносу готова,
а её некому даже снести
и некому новую возвести.
— Ничего, на мой век хаты хватит! —
Степан огородик лопатит,
и в море в прилив выходит,
сетями немного побродит,
чего-нибудь да наловит,
сварит уху и готовит
новые, крепкие сети.
— Степан, а где твои дети?
— Разъехались. «А жена?»
— Жена моя умерла,
когда я был лет на десять моложе
(дедок аккуратно сложит
дрова у забора),
а у соседа Егора
внучат, как у бога:
один, другой… в общем, много!
Они и ко мне забегают,
науку морскую верстают,
в лодку залезут, плывут
и едут, и едут, идут!
— Далеко ли заплыли те внуки?
— Да аж до буя, им в руки
рыба так и хлестала:
сима или кижуч … не знаю.
— Ай, Степан, с тобою болтать пустое,
хочешь, счастье твоё холостое
немножко подправим:
за тебя бабку Любу сплавим!
— Любка ворчливая больно,
я бы хотел Петровну!
— Так Петровна совсем молодая!
— А зачем мне больная?
Хочу Петровну, на худшее не согласен!
— Ладно, Петровну спросим,
пойдёшь за Степана?
— Разбежалась быть ему мамой!
— Слышь, Степан, Петровна
нянькою быть отказывается!
— Трындит, проказница,
частенько ко мне ныряет!
Хай с ней, пущай ругает.
Дед сети запеленает,
чай нальёт и байки нам бает.
А море хибару оближет,
оно ведь всё ближе да ближе,
и ветром внуков надует.
Встречай, дед, улов теперь будет!
Видишь, с катера тебе машут:
один, два … целая куча. Наши!
Свадьба молодых
— Ты красива, я как бог,
приходи на мой порог,
дивчуха-молодуха,
древняя старуха!
— Ой ли, ой ли,
не жуются сухари,
не грызутся корки!
— Ай, потрём на тёрке.
Так выходишь за меня?
— Против вся моя родня:
внуки, правнуки, невестки.
Не гожусь уже в невесты,
да и ты не молодой.
— Не смотри, что я седой,
мне на вид шестнадцать,
а на деле двадцать.
— Ой ли, ой ли?
Не жуются сухари,
не грызутся корки.
— Невестки трут на тёрке!
Свадьба, свадьба молодых:
бабке сто, а дед, как «бздых».
Вам друг с другом повезло,
живите-ка ещё лет сто!
Думки деда
Дед не скажет правды,
он на вопрос промолчит,
дедушке наши петарды —
кострище (огонь палит).
Нет, одному не больно,
а даже лучше в лесу:
воздухом дышу вольным
и глухарей пасу.
Не пройдёт и полвека,
как бабка схоронит меня.
Вот сиди да кумекай,
куда полетит душа:
чи на Марс, на Венеру?
Говорят, на звезде хорошо,
которая сильно не греет,
а лишь отдаёт тепло,
как мой костерок не могучий
(колючий лапник горит),
но если подумать получше:
сырая хвоя смердит.
Вот так же смердит моя старость,
деревня смердит и Русь.
Сколько ж нам всем осталось?
Даже подумать боюсь.
Не потому что страшно,
а жалко, чёрт вас бери!
Наша земля, не наша:
мирно на ней живи.
И жизнь почему-то летела,
невзирая на «войны сей!»
Наша Земля, не наша:
переживёт людей!
Старый,
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
