Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
собой кровавое месиво, одежда изорвана. Председатель присел на корточки рядом с ним и приложил руку к груди:
— Вы чего натворили?
— Этот нелюдь чуть Нину не изнасиловал, — вскричала в ярости тётя Аня, — а вот этих четверых уже успел.
— Мёртвый он, — с безысходностью сказал председатель, — понимаешь?
— Как мёртвый?
Одна из девушек вскрикнула, испугавшись, и закрыла лицо руками.
Андрей Егорович молча вышел из сарая и пошёл под навес, где до этого сидел парторг, все последовали за ним, в душе надеясь, что этот умудренный жизненным опытом мужчина сейчас всё решит. Он сел на лавочку, бросил рядом с собой кепку, прижался спиной к стене и закрыл глаза.
— Что же теперь будет? — спросила одна из девушек.
— Ничего не будет, отправят всех на каторгу, а может, и расстреляют. Это как решат. Детей в богадельню или по родственникам.
— Он ведь полдеревни перетоптал. Это ничего не значит? — с укором спросила тётя Аня.
— Значит, — уже жёстче ответил Андрей Егорович, — вот если бы Нина его по голове долбанула прямо в этот момент, тогда бы зачлось. А так вы его гурьбой уработали, когда уже никому ничего не угрожало, — он минуту помолчал, усиленно о чём-то думая, — какого хрена молчали, партизанки, вашу мать? Или я враг вам, а ему друг? Сами знаете, что если бы была возможность, то погнал его отсюда поганой метлой. Сразу надо было говорить, с первого случая. Тогда бы все были живые и нетоптаные.
Он снова задумался и добавил:
— Эх, не надо было Ивана Наумовича отпускать. Хоть в ногах у него валяться, хоть на замок закрывать. Вот кто парторг от бога. Не было при нём никакого беззакония.
Председатель надел кепку и встал. Отошёл в сторону медленным шагом, опустив голову и заложив руки за спину, затем резко обернулся.
— Слушайте сюда. О том, что здесь случилось, никому ни слова. Не знаем ничего, и всё. Бабы, это вас касается, растреплетесь — себе хуже сделаете. Когда приедет милиционер, чтобы стояли все перед сельсоветом с тёплыми вещами и детьми. Санька и Василь, вы — к сараю, чтобы никто без меня туда не вошёл. Остальные по домам, готовьтесь, — и добавил громче, грозно тряся кулаком в воздухе, — и рот на замок!
К сараю, где произошло убийство, подъехали подвода с двумя санитарами и участковый на мотоцикле с председателем в люльке.
— Идите пока под навес, когда нужны будете, позовём — сказал председатель стоявшим у дверей Саньке и Василю, а сам с участковым прошёл внутрь.
На полу всё так же лежал убитый парторг. Участковый осмотрелся.
— Почему ты говорил, что он погиб? Тут дураку ясно, что его забили насмерть. Причём не один человек работал, потому как пострадавший не маленький сам по себе и просто так не дался бы.
— Бабы наши, лопатами.
— Та-ак, рассказывай.
— Дело такое. Он, оказывается, почти всех девок в деревне силой перепробовал. Они его прихватили, когда тот очередную в сторонку отвёл. Вот и не выдержали, выплеснули всё, что накипело.
— Неплохо накипело, — констатировал участковый, — ты-то куда смотрел?
— Они даже друг другу ничего не говорили, — развёл руками председатель, — вот он и обнаглел от безнаказанности.
— Где они все?
— У сельсовета ждут.
— Пойдём, — сказал участковый, застёгивая планшет с бумагами. Выйдя на улицу, он скомандовал сидящим на телеге санитарам, — пострадавшего грузите и поезжайте в район. Я тут сам управлюсь.
Председатель с участковым подъехали к сельсовету. Недалеко, в сторонке, находились виновницы происшествия с узлами в руках, рядом бегали неугомонные дети, те, что постарше, просто стояли, насупившись.
— Эти? — спросил участковый у председателя.
— Эти. Заходи, я к тебе их позже заведу, никуда не денутся.
Они прошли внутрь.
— Располагайся, — председатель указал во главу стола.
Участковый присел, достал планшет и стал раскладывать бумаги на столе. Андрей Егорович прохаживался по комнате и подбирал слова для разговора.
— Что им теперь грозит?
— Суд решит, но если учесть группу лиц и особую жестокость, то по полной.
— Ведь если рассудить, то они ему за дело вломили. Перестарались немного.
— Немного? — переспросил участковый, — они из него котлету сделали.
— Ведь всплывёт всё на суде, за что они его. Правильно?
— Правильно. Я всё запишу и постараюсь, чтобы учли при вынесении приговора.
Председатель, как осторожный охотник, зашёл с другой стороны:
— Он партийный, нехорошо будет.
— Именно поэтому все обстоятельства и должны быть внесены в протокол. Я тоже партийный, но не считаю возможным в данных обстоятельствах защищать «честь мундира», — участковый пристально посмотрел на председателя и добавил, — я считаю, что если ты в партию вступил, то двойной спрос должен быть. Не только перед своей совестью отвечай, но и перед всем народом.
Андрей Егорович одобрительно закивал головой, но у него было опыта побольше, чем у молодого милиционера, а веры в непогрешимость власть имущих меньше.
— Согласен с тобой. Всё правильно говоришь, но всё же. Не хочу наговаривать. Ты же знаешь, какие писаки там сидят? Ещё что политическое из пальца высосут. Ведь и к стенке поставить могут. Детей-то мы сами воспитаем, ни в какой интернат не отдадим. Обидно только, что мамки ни за что пропадут. Ведь и у парторга дети есть дома. Какое им клеймо на всю жизнь из-за отца-насильника?
— Что я могу сделать, — развёл руками участковый, — закон есть закон, правда есть правда.
Андрей Егорович заметил, что сомнения стали закрадываться в душу молодого стража порядка. Надо аккуратно додавить, но не пережать бы:
— Правда — она у каждого своя. Главное — правильно понять, как сделать: по закону или по справедливости.
— А в чем разница?
— Законы головой писаны, а справедливость — она от сердца идёт, — с хитрым видом сказал председатель.
Участковый откинулся на спинку стула.
— Ты что задумал, старый аферист?
— Глянь сюда, расскажу.
Милиционер подошёл к Андрею Егоровичу и взглянул в окно. Там, у забора, вокруг старой кобылы, опустившей голову вниз, скакал недавно рождённый жеребёнок. Он взбрыкивал, подкидывая ноги вверх. Затем обнюхал голову кобылы и подошёл к вымени.
— Вот смотри, — начал председатель, — малой этот мамку свою сердцем любит, хотя, по правде, она как кобыла уже не дюже хорошая.
— Хватит присказками говорить. Всё я понял. Что предлагаешь?
К женщинам, стоящим неподалёку от сельсовета, подошли Санька с Василём.
— Ну чего там?
— Не знаю, — ответила тётя Аня, — внутрь зашли и не выходят. У вас что?
— Увезли парторга в морг на подводе.
Кто-то из девушек снова вскрикнул от осознания всего произошедшего.
Из здания вышел участковый и направился к женщинам.
— Теперь всё от вас зависит. Если что, голова моя вместе
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
