Вернулся Скар.
— Ложная тревога, — сказал он. — Хорцы едут на ярмарку. Приглашают нас. Завтра будет праздник.
Сандра лежала неподвижно, как мертвая. Скар присел на кровать, погладил ее по волосам, коснулся губами шеи, начал ласкать тело.
Опять ты за свое, Скар, — подумала Сандра. — Анна говорила: «Никогда не бей мужика по яйцам. Ни в простом, ни в переносном смысле.» Сейчас я ударю тебя по яйцам очень сильно, Скар. Прости, если сможешь.
Скар действовал совсем не так, как в первый раз, мягко, нежно, осторожно. Целовал в шею, губы. Сандра не сопротивлялась. Только застонала, когда он вошел в нее.
— Быстрей, пожалуйста, быстрей, — простонала она.
Скар зарычал от удовольствия и удвоил темп.
— Нет, не то! Кончай быстрей. Надоел, противный.
Скар ошарашенно замер. В следующую секунду страшный удар обрушился на нее. В голове, лопнул пузырь боли, свет погас.
Земля
Все оказывается очень просто. До ужаса, до гениальности просто. Нужно только представить пятимерное пространство, и в нем — наше трехмерное, и четвертое измерение, в которое нужно выйти. Взглянуть сверху на проблему. С математикой сложнее. Для понимания физики процесса достаточно представить 5–мерный континуум, но расчеты требуется вести по полной схеме, для 12–мерного континуума. Моя гениальность в том, что я объединил операционное и тензорное исчисление. Ну, не совсем объединил. Надергал идей и методов оттуда, отсюда. Строго ничего не доказывал, но сердце–вещун говорит, что это так. Полный логический вывод закончу, когда на пенсию выйду. Может быть. Если время будет. Главное — что? Методы расчета работают? Работают! Я же не теоретик. Перемножать 12–мерные матрицы вручную невозможно, но на это есть компьютеры. А дальше — почти по правилу буравчика. Разворачиваю нуль–т тензор перехода, добавляю тензор сдвига, и все. Не нужна даже вторая камера. Легко и просто могу попасть в любую точку 12–мерного пространства. Одна беда — практически невозможно попасть в нужный трехмерный континуум. Малейшее отклонение 12–мерного вектора — и попадаю в соседний параллельный мир. А из–за принципа неопределенности отклонение обязательно будет. Чем больше расстояние, тем больше и отклонение. Нуль–физики интуитивно поняли это и фиксировали второй конец вектора в нужном континууме с помощью второй, третьей, и так далее камер. Простенько и со вкусом.
Теперь я знаю о нуль–т все. Почти все. Использование однокамерного нуль–т бесперспективно. Если невозможно попасть в свой мир, то зачем вообще дергаться. Интересно, конечно, посмотреть, что делается в соседних. Но невозможно даже дважды заглянуть в один и тот же мир, если не поставить там нуль–т маяк. А маяк превращает однокамерный вариант в частный случай двухкамерного. Вот уж действительно — нельзя дважды войти в одну и ту же реку.
Нужно поговорить с Анной. Что я ей скажу? Клялся и божился, что нужна лаборатория в дальнем космосе. Добился. Она протащила мои заказы через синод. Теперь давать задний ход? Ой, что будет…
Набираю код на коммуникаторе.
— Анна, я пернатый крокодил.
— ???
— Ростом с кашалота, мозги идиота.
— Все целы? Раненые, пострадавшие есть?
— Нет, все нормально.
— А разрушения?
— Тоже нет.
— Тогда продолжай.
— Лягушачий переросток, бронтозавр безмозглый.
— Подожди, я запись включу.
— Губошлеп длиннохвостый, трепло чешуйчатое.
— Ладно, я уже подготовлена, выкладывай, что натворил.
— Лаборатория в дальнем космосе не нужна. На антимир случайно наткнуться в принципе невозможно.
— Ничего не говори. Лечу к тебе.
Анна меряет шагами комнату.
— Ты понимаешь, что это теперь не экономический, а политический вопрос. Стабилисты выбрали именно твой проект, чтобы дать нам бой. Мы его выиграли. Синод расколот, но большинство нейтралов сейчас примкнуло к прогрессивистам. И вдруг ты объявляешь, что проект не нужен. Мы теряем авторитет, теряем голоса нейтралов. Одни решат, что мы отступили под натиском стабилистов, другие — что мы безответственные прожектеры. Так что строй свою лабораторию, а там хоть грибы выращивай. Понял, чешуйчатый? Да не огорчайся ты так. Как ребенок, честное слово. Хочешь, я тебя в носик поцелую?
Вытирает мне нос рукавом и чмокает. Сразу вспоминаю Лиру.
— Вот это другое дело. А что делать с твоей лабораторией, мы потом придумаем.
— Я уже придумал. Будем собирать не лабораторию, а три звездолета. Для расширения границ обитаемого космоса.
Сэконд
Левый глаз заплыл синяком и не открывался. В висках пульсировала боль. Свинцовый шар позади глаз стал еще больше и тяжелее. На столе потрескивал фитилем самодельный светильник. Рядом ворочался Скар.
Играй, музыкант…
— Скар, я думала, ты хороший, — сказала она ровным, спокойным голосом, — а ты дерьмо. Я могла убить тебя ночью. Я всех вас могла убить ночью, а я тебя слушалась. Я делала все, что ты скажешь. Я отдала тебе чешуйку, я даже не сопротивлялась, когда ты меня связывал. Ты трус. Ты испугался, что не справишься со мной, ты с трудом открыл замок, который я сорвала за две секунды. Поэтому ты связал меня, взял меня связанную, не оставил мне ни одного шанса. Ты жадное, трусливое дерьмо, Скар.
Скар поднял ее за волосы. Она спокойно, с холодным равнодушием выдержала его взгляд.
— Если у меня от сегодняшнего родится ребенок, я его придушу. Потому что его отец–трус так боялся его матери, что связал ее, когда зачинал. Потому что его мать в момент зачатия ненавидела его отца.
Скар отпустил ее.
— Прекрати молоть языком, пока я его не отрезал. Таков обычай, и не тебе его менять.
— Там, откуда я, такого обычая нет. Если бы рядом со мной была моя мать, она придушила бы меня из жалости. Я сказала, ты запомнил. И еще запомни: каждый раз, когда ты захочешь изнасиловать девушку или женщину, ты будешь вспоминать меня, мои слова. И у тебя ничего не получится! И они будут смеяться тебе в лицо! Запомни это на всю жизнь, Скар. А сейчас можешь убить меня. Тогда мое слово окажется последним, и ничто на свете не сможет его с тебя снять.
— Таков обычай, — повторил Скар, отошел к окну и начал жадно пить воду.
Сандра уткнулась лбом в одеяло и опять оцепенела. Она была противна самой себе. С каждой секундой становилось трудней дышать. Приходилось напрягать все силы, чтобы вдохнуть воздух. И вдруг настал такой момент, когда она не смогла сделать вдох. Сандра захрипела. Скар обернулся к ней, удивленно нахмурился, положил ладонь на горячий лоб. Перед глазами девушки поплыли расплывчатые цветные пятна, зазвенело в ушах…
Земля
Закончил сборку исследовательской однокамерной установки нуль–т. Принципиальное отличие — установка может поддерживать постоянный канал, в отличие от прежних, импульсных. Энергии, правда, при этом жрет… Нечто подобное у древних фантастов было описано. У Саймака, Хайнлайна. Туннель в небо, например. Без глупостей, конечно, не обошлось. Шлюзовую камеру Хайнлайн забыл. Видимо, считал, что на всех планетах одинаковое атмосферное давление. У меня в установке канал перекрыт полуметровой стеной кристаллита, прозрачного, как воздух. После того, как дважды въехал в невидимую стену носом и плечом, нарисовал на ней несколько цветных полосок. Сбоку — шлюзовая камера.
