Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
отболело? Зажило? Сколько должно пройти, чтобы Сашка так же легко смогла говорить о матери?
– Да, она знала в этом толк, – согласился он. – Придется завтра наведаться в какой-нибудь маникюрный салон. Сейчас я уже все – выдохся. До дома доехать бы.
– Если нет сил, можешь спать на диване.
Она произнесла это так спокойно и приветливо, что Артур сразу согласился. Если б он только заподозрил, будто Сашку смущает его присутствие, то непременно уехал бы. Уж как-нибудь добрался бы до дома… Но его обдало теплом от одной только мысли: не придется выходить на холод, садиться в непрогретую машину и тащиться по темному городу в пустую квартиру, где никто никогда не скажет: «Спокойной ночи!»
Она улыбнулась и встала:
– Я постелю.
А минут через десять, приняв теплый душ и забравшись под одеяло, Артур зажмурился от удовольствия, услышав тихий шелест:
– Спокойной ночи…
* * *
Звонок застал его, когда Логов показывал маникюрше фотографии – не отрезанных мертвых рук, конечно, ему сделали отдельно изображения рисунков на ногтях. Из мастериц салона он выбрал рыжую и поджарую, с цепким взглядом. Ей было лет тридцать, она уже наверняка знала свое дело, но оно еще не надоело ей хуже горькой редьки, как самой взрослой и толстой из них, с печатью отвращения на лице.
– Ну, я такого не рисовала, – уверенно ответила рыжая, рассмотрев снимки. – И никто из наших.
– А вы как делаете? – поинтересовался Артур на всякий случай. Мало ли, какие еще сюрпризы жизнь подкинет…
Похожее на мордочку умного мопса лицо сразу ожило – она почувствовала себя в своей тарелке и зачастила:
– Зимой обычно всех на волшебство тянет, так что чаще всего выбирают лунный маникюр. – Она взглянула на его пальцы, державшие ручку. – Вы, я смотрю, не следите за трендами… Знаете такое выражение – «negative space»?
– Ну я догадываюсь, что оно значит…
– Этой зимой все интересовались. Вот такой однотонный маникюр, как на ваших фотках, тоже часто делали. Он хорошо сочетается с разными узорами, снежинками, стразами.
– Стразами? Прямо на ногтях?
Кажется, ей польстило, что удалось удивить следователя, и она вдохновенно продолжила:
– А еще спросом пользовался дизайн, который мы называем «стеклянным». Похоже, будто на ногтях кусочки битого стекла.
– Я столько нового от вас узнал! – восхищенно произнес Логов, почти не играя.
В зеленых глазах зажегся опасный огонек:
– Я могла бы удивить вас еще чем-нибудь…
Он не успел сообразить, как ответить на откровенное предложение, когда зазвонил телефон. Обрадовавшись, Артур остановил ее, подняв указательный палец:
– Простите, я на минутку.
Звонил Володя Овчинников, и это наверняка было важно – по пустякам он следователя не дергал. Отойдя в сторону, Артур сел в красное кресло для ожидающих своей очереди и сдержанно ответил:
– Слушаю.
– В Черкизовское отделение обратилась женщина – дочь пропала. Девятнадцать лет. В последний раз была дома вчера утром, сказала матери, что переночует у подруги, потом сразу в институт. Учится на факультете дизайна.
Артур встал:
– Дизайна? Мать еще в отделении? Пусть удержат ее. Уже еду.
Издали помахав рыжей бестии и подарив ей самую душевную улыбку, Логов попрощался сразу со всеми и выскочил из салона. Такие ситуации, когда женщины откровенно цеплялись за его красоту, давно не поражали Артура, но всякий раз он чувствовал небольшую неловкость, точно его лицо посулило им удовольствие, а он обманул. Логов внушал себе, что не должен испытывать чувства вины, и, в общем, это вполне удавалось ему. Поэтому, уже сев в машину, он начисто забыл об этой девушке, которую его любимый Стейнбек назвал бы «бойкой».
Его мысли неслись впереди него к тому участку в районе Черкизова, где ждала другая женщина, и нужно было понять, как сказать ей, что, возможно, это ее дочь какой-то ублюдок раскромсал на куски и выкинул в помойку. Давно ли она целовала эти ножки, некогда пухлые, в перевязочках… Эти ладошки нежно прижимались к ее лицу… Господи, как сказать матери о таком?!
Но Логов умел находить верный тон и знал, что в такие минуты его взгляд наполняется неподдельным состраданием. Он действительно испытывал его, притворяться не приходилось, хотя Разумовский учил его, когда только взял на работу в Следственный комитет:
– Не допускай никакого личного отношения. Пожалеешь человека, который как-то замешан в деле, а потом окажется, что он – виновен. Жалость порождает необъективность. Ты должен оставаться беспристрастным и в равной степени отстраненным ото всех.
Этому Логов до сих пор не научился.
И когда Артур вошел в полицейский участок и увидел маленькую темноволосую женщину, которая была не старше его, сердце его дрогнуло. Молодой сержант со скучающим видом сидел с ней рядом – ему приказали сторожить свидетеля. Прямо на полу у ее ног стояли три пустых стаканчика, она пыталась подбодрить себя кофе. Но тонкое лицо ее с мелкими чертами выражало испуг и растерянность, против которых кофеин бессилен.
«Может, это не ее дочь», – подумал Артур с надеждой и направился к ней.
– Сержант, свободны.
В его голосе не звенел металл, но все слушались его беспрекословно, и Логов не сомневался, что полицейский тотчас исчезнет. Он сел на его место рядом с темноволосой женщиной, глядевшей на него со страхом, и мягко произнес:
– Меня зовут Артур Александрович Логов, я – следователь. А как я могу к вам обращаться?
– Елена… Михайловна. – Голос у нее оказался низким, прозвучал он совсем тихо, будто она сообщала ему страшную тайну.
Он кивнул, призывая ее продолжать, и она добавила:
– Старостина.
– Ваша дочь не вернулась домой…
– Я хотела подать заявление. – Она оглянулась на дежурного, разговаривавшего по телефону. – Но он почему-то вызвал вас…
– Это я попросил его. – Артур достал блокнот. – Елена Михайловна, как зовут вашу дочь? Мне нужно полное имя. Точные данные.
Было заметно, как она внутренне собралась от этих слов – началась работа, а не пустой треп.
– Надежда Анатольевна Старостина.
– Я так понял, ей девятнадцать лет, и она учится на факультете дизайна.
Она только кивнула. Пока ее ничего не испугало еще больше, ведь следователь говорил о ее дочери в настоящем времени. И улыбался, расспрашивая о ее девочке:
– Надежда хорошо рисует?
Ее губы, подкрашенные совсем чуть-чуть, тронула улыбка:
– Она у меня молодец! Есть способности. Это в меня…
– Вы тоже рисуете? – насторожился Логов.
– Рисовала когда-то… А после развода надо было на жизнь зарабатывать, с ребенком-то… Вот и пошла маникюр-педикюр делать.
Артур почувствовал, как все в нем окаменело: «Вот оно!» Спокойно уточнив, в каком салоне Елена Михайловна работает, он достал телефон:
– Скажите, а такой рисунок вы не делали
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65