юрист прибудет через пару часов, — сказал граф Крестовский. — Так что у вас будет целый вечер, чтобы обсудить стратегию. Все необходимые бумаги мы уже затребовали.
— Оперативно, — заметил Ломтев.
— И последний вопрос, — сказал граф. — Понимаю, что, возможно, для вас он прозвучит глупо, но я не могу не спросить. Вы не чувствуете силы?
— Я ноги-то передвигаю с трудом и хожу, опираясь на трость, — сказал Ломтев.
— Я говорю о другой силе.
— А, — сообразил Ломтев. — Нет, ничего не чувствую. Видимо, в моей крови нет мидихлорианов.
— Чегой в ней нет? — не понял граф.
— Неважно, — сказал Ломтев. — Это цитата из очень старого и очень популярного в моем мире фильма.
— Что ж, я рад, что к вам вернулось чувство юмора, — сказал граф.
— А я буду рад, когда ко мне вернется моя дочь, — сказал Ломтев.
— Она вернется. Она обязательно вернется, если вы все сделаете, как надо.
— В себе-то я не сомневаюсь, — сказал Ломтев. — А вот ваша организация уже зарекомендовала себя, как не беспроблемная.
— Эфир, путешествия между мирами, захват сознания — это все тонкие материи, и я к ним никакого касательства не имею, — сказал граф. Из здания вышел очередной старикан в халате поверх пижамы и заковылял к ним. — Но могу вас заверить, здесь, на этой стороне мироздания, мы не ошибаемся.
— Все так говорят, — философски заметил Ломтев. — Как мне с вами связаться в случае чего?
— Никак, — сказал граф. — Я сам буду вас навещать.
— Под эгидой СИБ?
— Пусть вас пока не волнуют эти подробности, — сказал граф. — Сосредоточьтесь на главном.
— Конечно, — заверил его Ломтев.
— А теперь позвольте мне откланяться, ваша светлость, — сказал граф и на самом деле склонился перед Ломтевым в выглядевшем больше, как насмешка, нежели обычный жест вежливости, поклоне.
Ломтев пропустил этот выпад мимо. Граф Крестовский быстрым шагом удалился в сторону здания, а его место занял тот старикан.
— Добрый день, Витюша, — сказал он старческим надтреснутым голосом. Примерно таким же, какой был сейчас и у самого Ломтева. — Снова в строю?
Ломтев понятия не имел. кто сейчас перед ним стоит, но это был явно человек, хорошо со старым князем знакомый. Противный призрак мог бы появиться и сообщить Ломтеву хоть какие-то вводные, но предпочел этого не делать.
Видимо, он на самом деле наслаждался зрелищем Где-то там, внутри ломтевского сознания.
— Однажды солдат всегда солдат, — пробурчал Ломтев, полагая, что и старый князь мог бы сказать что-то подобное.
— Это верно, Витюш, это верно, — престарелый аристократ с кряхтением устроился на скамейке рядом с Ломтевым. — Что этот шпик от тебя хотел?
— Вопросы задавал, — сказал Ломтев. — О докторе.
— Помер докторишка-то наш, — согласился незнакомый знакомец. — Ну да и не жаль его, поганый он был человечишка. Кто его отравил-то, как думаешь?
— Не знаю, — сказал Ломтев. — Не я.
— Ясное дело, что не ты, — согласился тот. — Ты бы его, скорее, испепелил. Есть еще порох в пороховницах, Витюш?
— На пару выстрелов всегда найдется, — сказал Ломтев, берясь за трость и поднимаясь на ноги.
Наверное, его апартаменты уже почистили и освободили, и ему стоит вернуться туда и немного отдохнуть.
Перед тем, как приедет адвокат и они станут обсуждать стратегию.
* * *
Вдвоем — Ломтев и его новый адвокат, Данила Георгиевич Танеев — ожидали встречи в кабинете главврача «Золотой осени». Самого главврача на эту встречу они, разумеется, не позвали.
Вчера Ломтев наконец-то нормально поел — адвокат привез с собой еду а запечатанных в ресторане сосудах, испил кофе и даже выкурил перед сном пару трубок. Его покой ныне охраняли двое оперативников СИБ в облегченной городской броне, похожей на доспехи привычных взору Ломтева омоновцев, и ему стало слегка спокойнее.
Но только слегка.
При игре с такими высокими ставками абсолютно спокойным можно быть только в полном месте.
В морге.
Танеев обрисовал Ломтевы ближайшие перспективы, и они были весьма неутешительными. При вчерашнем разговоре граф Крестовский несколько сгладил углы и преуменьшил масштаб проблем, которые возникли перед Ломтевым на самом деле.
Впереди виднелся длительный судебный процесс со свидетелями и прениями сторон, и даже при самом благоприятном стечении обстоятельств он не мог закончится быстрее, чем за пару месяцев.
А за пару месяцев может произойти все, что угодно, доктор Горчаков мог бы это подтвердить, если медиум достаточно талантливый попадется.
Возможно, Крестовский, не будучи юристом, попросту ошибался. А возможно, план их тайного общества строила на том, чтобы измотать семейство Громовых судебными тяжбами…
А может быть, они делали ставку на что-то еще, о чем самому Ломтеву, по их мнению, знать было не положено.
Ломтев ожидал, что Громов-младший заявится на встречу с отрядом семейных адвокатов и батальоном личной гвардии, но он пришел один.
Ворвался в кабинет без стука, высокий, широкоплечий, статный, с аккуратно подстриженной бородой и тщательно зачесанными волосами, в которых только начала появляться седина, и замер посреди комнаты, по очереди смерив взглядами Ломтева и его адвоката.
И уже по одному его взгляду было понятно — се громовержец.
Это тело должно было достаться мне, с некоторой даже для него самого неожиданной горечью подумал Ломтев. А досталось то, что досталось.
Ладно, будет играть теми картами, что уже на руках.
— Итак, что вы хотели, папенька? — вчерашняя ярость до конца так и не прошло, отметил Ломтев.
Ни тебе «здрассьте», ни тебе «и вот я прибыл из Петербурга по первому твоему зову». Сразу к делу. Ломтев одобрял такой подход.
Слово, как и договаривались, взял адвокат.
— Мы хотели бы, — сказал он, выкладывая на стол копию акта о недееспособности старого князя. — Признать вот этот документ недействительным, ваша светлость. Мы пойдем с этим в арбитраж и я буду отстаивать права своего доверителя перед высоким судом…
— К сатирам арбитраж, — отрезал Громов. — Будучи инициатором этого акта, я сам признаю его недействительным, но при одном условии.
— Какой же, ваша светлость?
— Мой отец снова пройдет испытание силы, — сказал Громов.
Адвокат не побледнел, и не дернулся, как от пощечины, но было видно, что ему такое развитие событий не по нраву.
— Это неприемлемо, ваша светлость, — сказал он. — Формально…
— Мне плевать на формальности, — заявил Громов. — Я — князь, а он — согласно этой бумажке — никто, и я в своем праве.
— Я должен посовещаться со своим доверителем…
— И вы, папенька, позволите этому стряпчему принять решение за вас? — ядовито улыбаясь поинтересовался Громов. — Как же так, папенька? Впрочем, вы действительно можете отказаться и пойти в суд, и мои юристы затянут тяжбу настолько, что вы вряд ли доживете до ее окончания. Но надежда всегда есть, не
