распоясался. За ним, лукавым, я думаю, он всегда присматривает.
– Есть резон в твоих словах, дедушка, – поддержал вдруг его Роман, – сила его велика, но сила Божья сильнее. И он это знает. Но не надо все беды валить на дьявола. Он же тоже творение Божье.
– Все мы его творение, но видимо гонора много у дьявола, вот и пытается доказать свое «я», и как только возможность появляется, он не упускает ее. Но ты прав, сынок, человек, если слаб верой, сам творит дела сродни дьяволу, но не любит признаваться в своих ошибках. Вот и валит все на него, твердя – «бес попутал». Бес может и попутал, а ты, куда сам смотрел? Вера должна быть в себя. Надо верить и в завтра. Если нет веры в завтра, то зачем оно сегодня?
Последнюю фразу дед произнес тихо. В это время мы въехали в поселок.
– Останови, сынок, я здесь выйду. Мне рядом. Спасибо вам, всех благ.
Я остановился, дед Никита вышел из машины и направился в проулок. Мы как по команде смотрели ему вслед, каждый думая о своем.
– Интересный дедушка, – произнесла Вика.
– В нем мысли обычного человека, мудрого от природы. Здесь образование не поможет.
– Это верно, – поддержал разговор Роман, – мудрость народная.
Я посмотрел на него в зеркало и, поймав его взгляд, промолчал. Включив передачу, направил машину дальше по улице.
Глава 8. У Антона.
Пока мы ехали вдоль улицы, все хранили молчание, видимо каждый был погружен в свои мысли, если они были. Во всяком случае, я ни о чем не думал, а просто смотрел по сторонам. Дорога была ровной, прямой и шла вдоль заборов, за которыми виднелись крыши домов, совсем не бедных жителей.
– Зачем им такие заборы? – словно прочитав мои мысли – спросил Роман.
– Богатство свое прячут, наверное. Не хотят посторонних глаз, – усмехнулся я.
– А что, кто-то посягает?
– Не знаю, но расслоение общества так велико, что порождает зависть, и как следствие – злость. Да вам ли этого не знать?
– Зависть никогда не была помощником в делах. Она всегда сбивает мысли в сторону. Цель ее – сделать, чтобы у меня было лучше или чтобы у другого было хуже. Природа человека не меняется. Мир меняется, а человек в целом нет.
– Возможно. Но вот мы и приехали.
Дом Антона не был за высоким забором. Забор был, но он был не высоким и состоял не из кирпичей, а из простых досок. Вдоль забора, со стороны дома, росли кусты, за которыми просматривалась аккуратная лужайка, а далее дом. Деревья росли разрозено по участку и в глубине его, был виден двухэтажный деревянный дом.
Я не стал подавать сигнал, а вышел и из машины и открыл ворота. Въехав, опять вышел и закрыл их. По гравиевой дорожке, не доезжая метра четыре до крыльца, остановился, и вот только тогда, когда мы все вышли из машины, на веранде появился Антон. Это был крупный мужчина, весом более ста килограммов, густые, волнистые волосы спадали на плечи. Одет он был в шорты и футболку на выпуск, на ногах сланцы. Спустившись к нам, он вытер руки о шорты и, улыбаясь, произнес: – Наконец-то увиделись. Знаешь, – обратился он к Вике, – сколько раз я его приглашал, но у него все дела. Чем он у тебя занят?
– Да ты что? Мне он ничего не говорил. А дела? Да кто вас мужиков знает. Все что-то находите, а вероятнее обычная лень.
– Антон, познакомься, мой коллега Роман, – встрял я в разговор. Антон протянул руку, и они поздоровались. – Проходите. А где сын?
– Ему с нами скучно.
– Я его понимаю. Мы будем о своем говорить, вспоминать, а ему это не интересно.
Достав из багажника сумки, мы прошли в дом. – Да Антон, Роман привез мясо, которое по какому-то особому рецепту.
– Ну и ладно. Все надо пробовать. Складывайте здесь пожитки, и пошли за дом. Мясо сразу берите, я мангал уже поставил.
Мы вышли на задний двор. Там тоже была лужайка, Антон любил простор. На площадке, в стороне, стоял мангал, беседка, увитая диким виноградом, располагалась перед нами, справа, между двух деревьев, был натянут гамак, к которому направилась Вика, сказав мне на ходу: – Отдыхай. Обратно машину поведу я.
– Как тебе повезло с женой. Если бы у меня бала такая, я бы от нее не отходил.
– Вот и я ему о том же, а он все дела.
– Не ценит он, Вика, тебя, не ценит.
–Все это время Роман молчал, и мы прошли в беседку, где на столе стояла откупоренная бутылка красного сухого вина.
– Давайте за встречу, за знакомство, – и Антон налил в стаканы.
– Не плохое. Я Вас угощу сегодня тоже отменным – отпив, резюмировал Роман. – Пожалуй, займусь шашлыком, – и он пошел к мангалу.
Когда он ушел, мы сели за стол.
– Ты не очень изменился, – посмотрел я на друга. Мы не часто виделись, но не теряли друг друга из вида. Сегодняшняя встреча была одна из немногих, когда мы могли просто сидеть, пить вино, вести разговор, не задумываясь о сказанном. – Ты не устал быть один? Все – таки вечерами одиночество не лучший собеседник.
– Привык. Я больше здесь, где тишина, простор, дома появляюсь редко. Что там делать? Раньше была семья. Я так думал, но, увы, не получилось.
– Дочь видишь?
– Встречаемся. Сюда приезжает, в студию забегает. В этом плане все нормально.
– А что не нормально?
– Нет уюта. Как ни крути, а уют в доме создает женщина. Не зря говорят – домашний очаг. Раньше тепло в доме поддерживалось благодаря очагу. А теперь? Живем для себя. Я не обижаюсь на свою бывшую жену, мы с ней просто разные люди. Банальная формулировка, понимаю, но как сказать, иначе не знаю. Я, конечно, не идеал, но финансово ее не обижал.
– Это как?
– Иногда близкого человека, если он гордый, можно обидеть, давая деньги на его нужды, прямо ему в руки. Иногда лучше положить и все.
– Знаешь, некоторые очень даже хотят, чтобы их обидели финансово.
– Это материальные отношения. Там нет души.
– Ну, о душе лучше с Романом.
– А откуда он взялся?
– Да приехал на какие-то курсы, к нам зашел в клинику. Так общались. Не хотелось бросать его на выходные одного, – солгал я. Но что было делать, правду не скажешь. Пока мы вели, в общем беспредметный разговор, Роман колдовал над мангалом. Нам же с Антоном, предоставлялась возможность бездельничать. Обстановка позволяла не забивать голову проблемами и давала возможность наслаждаться
