времен романтизма, и, во всяком случае, у греков, евреев и индусов это был обычный прием, воспевающий золотой век. Научная фантастика и фантастика ужасов, ответвления романтизма, с момента своего появления в XIX веке были склонны предсказывать антиутопии, отражая пессимизм в отношении тревожного улучшения, существовавший в то время. Вспомним "Франкенштейн, или Современный Прометей" Мэри Шелли (1816), "Машину времени" Г. Уэллса (1895), "День триффидов" Джона Уиндэма (1951) или "Элизиум" Мэтта Дэймона и Джоди Фостер (2013). Редкий писатель-фантаст, например Роберт Хайнлайн или Урсула К. Ле Гуин, не видит будущее как вариант научного провала, классовой борьбы, имперского фашизма или, в последнее время, экологической катастрофы.
Но посмотрите на материальные улучшения, произошедшие с 1800 года в таких местах, как ваш собственный номер, расположенный в высотке, которая не могла быть построена до 1880-х годов по договору кондоминиума, впервые изобретенному в Пуэрто-Рико в 1958 году:
двадцать шариковых ручек, засунутых в кофейную чашку массового производства, - ручки и чашки сильно подешевели после Второй мировой войны, электрические лампы гораздо ярче и удобнее свечей или керосиновых ламп, водопровод и канализация, что позволило создать крытый туалет, которого не было на ферме вашей двоюродной бабушки в Иллинойсе в 1930 году, центральное отопление, редкое даже в богатой Великобритании до 1970 года, висящий на стене тонкий экран телевизора с доступом ко многим сотням идиотских программ, магниевая лестница, стоящая в углу, безопаснее и по затратам рабочего времени на покупку дешевле, чем все аналогичное, доступное до 1960 года, семейных фотографий, лучше, чем вырезанные профили, доступные в 1800 году, Ножницы для вырезания, висящие на гвозде на книжном шкафу из твердой древесины, привезенные с другого конца света на контейнеровозах, изобретенных в 1957 году, - все это в часах работы на один предмет дешевле, чем в 1800 или 1960 годах, Дешевая, но удобная бумага, на которой можно писать списки продуктов для магазина Trader Joe's, на автомобиле, который по трудозатратам дешевле, чем лошадь и повозка в 1850 году или велосипед в начале своего совершенствования в 1880 году, булавки и степлеры, изобретенные в XIX веке, одеяло машинного производства на усовершенствованном матрасе, по эстетическим и функциональным характеристикам превосходящее большинство одеял ручной работы и пуховых матрасов, выпущенных в 1900 году, полы из искусственной древесины, изготовленные на более совершенных ленточных пилах и из более качественного шпона, полученного с помощью более качественных скалывателей бревен и более качественного клея, подвесной потолок, который так приятно скрывает трубы для спринклеров и проводку для датчиков дыма, прекрасное ковровое покрытие массового производства, светящееся окно с пластинчатым стеклом, организованная доставка в компанию Whole Foods и обратно вон той миски яблок, разрозненные книги, написанные множеством высокообразованных людей, копии научных статей о современном экономическом росте, копии, сделанные с помощью ксерокопирования, изобретенного в 1959 году и стоящего сейчас в трудозатратах лишь малую толику того, что стоило тогда, прекрасное качество недорогой книги, которую вы сейчас держите в руках, легкость доступа к изданию Kindle, если вы слишком дешевы, чтобы купить книгу, контактные линзы, позволяющие ее читать, компьютер, на котором вы делаете восхищенные заметки о нем, студенческая дубленка на стене, обретение которой позволяет постичь глубину книги, и даже лучшие алюминиевые шпильки за стеной, не позволяющие лучшим плитам, покрашенным лучшей краской и прикрепленным лучшими аккумуляторными отвертками, провалиться внутрь, когда вы пробиваете их от досады на некоторые из наиболее раздражающих фактических утверждений в книге.
Все это. И заметьте, что все это возникло только за последние два столетия, в условиях торгово-промышленной экономики.
Она возникла не благодаря правительству или профсоюзам, какими бы прекрасными ни были эти институты в других отношениях. Я искренне верю, что у правительства "есть своя роль", как без устали твердят мне мои друзья слева. Например, я восхищаюсь Законом о гражданских правах 1964 г., особенно его отменой узаконенной сегрегации, и Законом об избирательных правах 1965 г., отменившим подавление избирателей. Что касается профсоюзов, то в семнадцать лет я состоял в Национальном морском профсоюзе, а сейчас, в преклонном возрасте, с энтузиазмом реагируя на разрушающую профсоюзы глупость нашей местной версии бюрократии, обезумевшей в "административном университете", я состою в профсоюзе преподавателей Иллинойского университета в Чикаго, связанном с Американской федерацией преподавателей, AFL-CIO. Вы должны пойти и вступить в профсоюз. Я работаю в профсоюзе.
Но я не думаю, что расширение правительства или вступление в профсоюз радикально улучшит материальное положение моего народа, богатого или бедного. Это было бы ошибочной экономикой и ошибочной историей. Обогащение произошло в основном за счет разнузданной буржуазной свободы и творчества, а не за счет нагромождения ограничений на добровольные сделки или перераспределения доходов, которые мы получаем от этих сделок. Заработная плата и условия труда после такого шокирующего обогащения на самом деле определяются в основном спросом и предложением, а не постановлениями Конгресса или борьбой в пикетах. Все лодки поднимаются. Профессора, художники, работники детских учреждений, чья производительность труда не росла тысячелетиями, выигрывают от того, что в долгосрочной перспективе заменяют фермеров, водителей грузовиков и врачей, чья производительность труда за время Великого обогащения выросла колоссально. Профессор, владеющий старинной технологией "мела и речи", мог бы вместо этого заняться сельским хозяйством или медициной, а это значит, что он должен зарабатывать, по крайней мере, примерно столько же, сколько зарабатывают такие совершенно изменившиеся рабочие места. Профессор не может зарабатывать в равновесии, скажем, десятую часть того, что зарабатывают фермеры, не потому, что это было бы несправедливо, а потому, что он мог бы, как поэт Роберт Фрост в начале ХХ века, переходить от фермерства к преподаванию. Разница в десять к одному не является устойчивой, если достаточное количество людей может перемещаться. Подобные рассуждения были главным аналитическим вкладом Адама Смита в формирующуюся политическую экономию XVIII века.
Если бы такой экономический анализ не был примерно верен в мире, то нельзя было бы объяснить, почему работники Walmart, не состоящие в профсоюзе, зарабатывают, по консервативным оценкам, в двадцать раз больше, чем средний южноазиатский работник. Объяснение, очевидно, заключается не в вечной солидарности, не в умении торговаться и не в более жестких нормативных ограничениях, с которыми сталкивается Walmart в США. Walmart не стал бы заниматься бизнесом, если бы установленная законом минимальная заработная плата была в тридцать раз больше, чем он зарабатывает на найме рабочего, не больше, чем если бы минимальная заработная плата была повышена до 300 долл. в час. Разрыв между США и Южной Азией возникает не из-за актов Конгресса, а из-за "теории предельной производительности" экономистов, согласно которой
