— Даже не знаю, что хуже, — вздохнула она в ответ. — Людочка купалась во внимании, в цветах и подарках, квартиру даже ей купил, да оформил на неё, а не так что живи, пока разрешаю. В путешествия ее брал, то на море, то в горы, она такой счастливой была… но злой он. Чуть что не по его — кулаки в ход. А она все, дурочка, щебечет: «Сама я виновата, мама. Не надо было то, не надо было это…».
— Вы его вините, да? — спросила с грустью, а она отвела взгляд, полный злобы, и прошипела сквозь зубы:
— А кого ещё?
— Думаете, это он ее так? — прошептала, прикрыв рот рукой, а она снова поморщилась:
— Нет, конечно, иначе первым делом бы в полицию пошла. Но где большие деньги — там всегда большие неприятности. Из-за него убили, больше нет причин. Бандит он, хоть она и говорила, что бизнесмен.
— Одно и то же, — сказала тихо, а она кивнула и надолго замолчала. — Пойду я… спасибо, что выслушали.
— Кто кого слушал, — махнула она рукой и грустно улыбнулась, поднимаясь вместе со мной.
В коридоре я долго возилась с сапогами, увидев на ключнице комплект с брелком со стразами, а потом начала ковыряться в сумке и шарить по карманам, ненавидя себя каждой клеточкой своего тела.
— Телефон не могу найти, — сказала виновато, а она пошла на кухню, сказав на ходу:
— Сейчас посмотрю…
Я быстро сунула ключи в карман и достала оттуда телефон, крикнув:
— Нашла!
Неловко попрощалась и выскочила из подъезда стрелой. В машине поморщилась, с отвращением посмотрев на себя в зеркало, и поехала в больницу.
Едва я прошла в здание, почувствовала царящее вокруг напряжение. Коллеги, случайно встреченные в коридорах, косились и тут же отводили взгляд, что совершенно мне не понравилось, я резко сменила траекторию и пошла прямиком к отцу. Причина такого поведения, как мне казалось, могла быть только в пресловутом пальце, и если уж получать нагоняй, так сразу от главврача.
Отец сидел в своём кресле с уставшими глазами и выглядел чернее тучи. Увидев меня скупо улыбнулся и кивнул на диван, присоединившись ко мне через минуту.
— Пап, в чем дело? — нахмурилась, начав подозревать, что палец тут совершенно не при чем.
— Та медсестра… С операции, — начал неуверенно, а потом поморщился, замолчав.
— Неужто в суд потащилась? Как ее там… Брянцева, кажется, — округлила я глаза, но скорее чтобы вывести его из транса. Подозрение закралось нехорошее, а отец его подтвердил:
— Даже если и собиралась, уже не сможет. Она в нашем морге. Не довезли.
— Покончила с собой? — спросила, сглотнув, а отец отрицательно мотнул головой:
— Изуродовали, изнасиловали и оставили истекать кровью. Соседка видела мужчину, выходящего из ее квартиры, а до этого подозрительное мычание и вызвала полицию, не понравился он ей. Пока те приехали, пока скорая…
— Давно привезли?
— Под утро. Кошмар. Сначала Гаскина, теперь вот Брянцева… — и спросил без перехода: — Может, поживёшь с нами какое-то время?
Я поморщилась, не сдержавшись, а отец понуро опустил голову.
— Полиция уже была?
— Да, — кивнул, посерьёзнев, — и уверен, после происшествия на операции, с тобой непременно захотят пообщаться.
— Глупость какая, — возмущённо прыснула я в ответ. — Не думают же они в самом деле, что я могла ее убить или, тем более, изнасиловать. Это невозможно с точки зрения банальной физиологии.
— И тем не менее, факт ссоры накануне гибели налицо, — пожал плечами отец и поднялся. — Мне нужно провести инструктаж.
— Нет смысла, на меня и так все косятся, — поморщилась в ответ, оставшись сидеть, а он пожал плечами:
— И все же. А ты зачем приехала?
— Морозову отчёт вернуть, — слегка скривилась, а он поджал губы. — Посижу у тебя немного, в себя приду.
Он кивнул, поцеловал меня в голову и торопливо вышел, а я устремилась к его компьютеру. Залезла в базу сотрудников, воспользовавшись все тем же паролем, распечатала карточки обеих девушек, сунула их в сумку и быстро вышла, направившись в морг.
Морозова уже сменили, я оставила папку, все так же провожаемая взглядами патологоанатома и его ординатора, и поехала домой, надеясь в спокойной обстановке изучить бумаги, но была перехвачена телефонным звонком.
— Вероника Андреевна? — спросил незнакомый мужской голос.
— Слушаю, — ответила хмуро и остановилась на обочине, включив аварийные огни.
— Карев беспокоит, следователь по делу об убийстве гражданки Брянцевой.
— Слушаю, — повторила устало.
— Я бы хотел поговорить с Вами.
— Могу подъехать сейчас. Завтра у меня смена.
— Жду Вас в том же кабинете, где Вы были недавно, — ответил бодро, а я отключилась и поехала в участок.
Встретили меня три пары настороженных глаз, а Молвинских не удержался от ехидства:
— Вы частый гость у нас, Вероника Андреевна.
— Ну раз вам больше пообщаться не с кем, — развела я в ответ руками, а молодой мужчина справа от меня слабо хохотнул и указал рукой на стул рядом со своим столом:
— Прошу.
— Как я могу к Вам обращаться? — спросила хмуро, присаживаясь на указанное место.
— Дмитрий Сергеевич, — ответил, пристально меня разглядывая.
— Ну как, Дмитрий Сергеевич? — спросила с вызовом, а он поднял одну бровь, изображая удивление. — Я похожа на убийцу и насильника?
Я снова хохотнул и откинулся на своём стуле.
— Вы настроены воинственно, — сказал через пару минут, а я согласно кивнула:
— Не удивительно. Выходные не задались. Думала, хоть сегодня отдохну, но и тут не повезло.
— Расскажите, что произошло в операционной?
— Я нащупала осколок, попросила пинцет, медсестра впала в ступор. Потом выбежала в слезах. Пока я получила пинцет, стало поздно и пришлось резать.
— А дальше?
— Мужчина скончался, а я вышла из операционной.
— Потом?
— Увидела медсестру рыдающей на полу, наорала на неё, вложив в это занятие всю душу, немного пришла в себя и пошла в следующую операционную.
— Тяжёлый день.
— Ночь. Уже была ночь.
— Это был не первый пациент в тот раз?
— Верно, — кивнула, нахмурившись. — Вы что, ищете оправдание моего поведению? — спросила удивленно, а он слегка ухмыльнулся, посмотрев исподлобья. — Это совершенно излишне. Она не первая медсестра, которую я отчитала, и, уверена, не последняя.
— Не ладите с коллегами?
— Я стараюсь выполнять свою работу качественно и не выношу, когда мне мешают это делать.
