Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
и увидел печальную картину. Его друг лежал на полу в неестественной позе без признаков жизни.
— Нервный срыв, — резюмировал психиатр. — И из-за чего? Из-за какой-то несчастной батареи! Эй, голубчик! — он похлопал лежащего по щекам.
Виктор Степанович открыл глаза, но теперь это были глаза другого человека.
— Ты!!! — заорал он во всё горло и схватил Головкина за воротник рубашки. — Ты!!!
— Да я это, я! — вырвался тот, оставив воротник в дрожащей дружеской руке.
— Ты зачем?!! Ты почему?!!
— Успокойтесь, больной! — прикрикнул психиатр и на шаг отступил, опасаясь потерять также и рукава.
Однако Виктор Степанович, судя по всему, разгадал его слабое место и, подскочив, вцепился снова.
— Убью, гада! Ты почему?! — завел он старую пластинку.
— Что почему? — разъярился тут Головкин и пнул друга под коленную чашечку.
Словно подрезанный косой, тот моментально рухнул на пол, оторвавётаки напоследок оба рукава приятельской рубашки.
— Что почему?! — повторил Головкин и заехал ему пяткой в глаз.
— Почему ты, сучара, не разбудил меня?!
Виктор Степанович лежал на спине и почему-то не выпускал из рук злосчастные рукава.
— Ты сошел с ума! — поставил окончательный диагноз психиатр и принялся пинать поверженного противника куда попадя.
Тот принял позу зародыша и тихонько скулил, оплакивая утрату.
— Вот так мы лечим наших больных! — распаляясь всё больше и больше, орал обозлённый Головкин. — Вот так всю дурь выгоняем! Я давно подозревал, что ты шизофреник, но теперь точно знаю!
— Сам дурак! — выкрикнул вдруг Виктор Степанович и исполнил нечто отдалённо напоминающее гимнастическую фигуру "ласточка", то есть попросту прогнулся всем телом и выбросил одну ногу назад.
Подобное он умудрился проделать раз пять, пока Головкин соображал, какой способ защиты поможет ему уклониться от ударов, пудовыми градинами осыпающие причинное место. И следует отметить, что каждая из них достигла намеченной цели.
— А вот так мы, врачи-травматологи, лечим своих больных! — радостно возопил он.
Психиатр не смог что-либо возразить, поскольку, так и не успев придумать способ защиты от страшной боли внизу живота, выкатил глаза, на максимально возможную ширину разинул рот и тоненько, противно завизжал. Затем, упав рядом с бывшим компаньоном, он принял точно такую же позу и стал похож на его однояйцового близнеца.
— Ты чего же это делаешь, гад? — спросил он, когда немного отдышался.
— Придурок! Там все мои деньги были! Все сбережения за десять лет неустанного труда, — захныкал Виктор Степанович.
— Где — там? В радиаторе, что ли?
— Под! Под радиатором, идиот! Пластырем приклеенные!
— И сколько там было?
— Много! С каждой же получки по сотке откладывал!
— Баксов?
— Рублей, придурок!
Головкин со страдальческой гримасой застонал и, подтянув колени к животу, повалился набок.
— Ну и чего ж ты так расстроился? — промычал он. — Из-за каких-то копеек.
Виктор Степанович поднялся и, стоя на одной ноге, глянул на друга уцелевшим после лечения глазом.
— Убирайся отсюда! — заявил он.
— А ещё друг! — осуждающе огрызнулся побеждённый и попытался немного привстать. — Я не смогу идти, ты мне всё отбил. О, господи, какая ужасная боль!
— Запишись на приём, отрежем!
— Ты что?! Разве ж можно так пугать?
— Не уйдёшь по-хорошему, я тебя свяжу и возьмусь за операцию прямо сейчас!
Тут Головкин видимо понял, что с ним действительно не шутят. Правда, никак не мог сообразить, а отчего, собственно, весь сыр-бор? Однако, во избежание нехороших последствий, решил не дёргать тигра за усы и моментально поднялся.
— Иди, иди отсюда! — пригрозил ему Виктор Степанович. — Попробуй только ещё заявись сюда, морду разобью!
Психиатр попятился к выходу, открыл дверь и уже с порога крикнул:
— Смотри, сам не пожалей!
— Чего?! — заорал Толоконный, но тот уже нёсся вниз по лестнице, забыв об изуродованной рубашке и сильнейшей гематоме в паху.
— Ну я устрою тебе психоз! — цедил сквозь зубы Головкин, размашисто ковыляя по тропинке, наискосок пересекающей весь двор. — Ох, ты ж у меня попляшешь, паскудская морда!
Вдруг, откуда-то сбоку, из густого дворового кустарника вышел человек в чрезвычайно грязной одежде и он узнал в нем того самого сантехника, который приходил утром с техосмотром.
— Стой! — крикнул психиатр и, как смог, ринулся ему наперерез.
Тот молча шагнул обратно в кусты и растворился в них, словно его и не было никогда.
— Отдай деньги, сволочь!
Головкин принялся шастать по кустам, пытаясь схватить похитителя.
— Где ты? — орал он, раздирая в клочья остатки рубашки и брюки. — Ну иди же сюда, гадина!
Его поиски увенчались неудачей. Густые, колючие заросли оказались лишены всякого живого присутствия, если не считать, конечно, его самого и многомиллионной армии насекомых.
Судорожно глотая пряный, сухой воздух, Головкин внезапно понял, что выглядит довольно-таки неважно. В таком виде по городу ходить нельзя, сразу загребут в сумасшедший дом. Зная по опыту работы, что со своими коллегами шутки плохи, чувство юмора у них вырезают еще в институте, до своего дома врач решил добираться огородами.
Выскользнув из кустов, он скользнул в другие и потихоньку начал перемещаться инкогнито, то-есть тайно. Когда он оказался, наконец, в родном квартале и облегчённо вздохнул, план действий уже созрел.
— Ну, сволочь, жди плохих новостей! — злорадно шептал он, стараясь прошмыгнуть в свой подъезд незаметно под неусыпным оком бабушек на лавочке.
При его появлении те втянули головы в платки и подозрительно зашушукались. Подталкиваемый жаждой мести, Головкин тут же забыл о них. Ему крупно повезло, что ключи, пристегнутые длинной цепочкой к поясу брюк, не потерялись во время потасовки с экс-другом Степанычем.
Влетев в свою квартиру, он захлопнул дверь и на несколько мгновений застыл, прислушиваясь к внутренней деятельности организма. В голове стучало, в груди молотило, в легких хрипело, в паху… что происходило в его паху психиатр побоялся определить.
— Ну, зараза! — пригрозил он. — Раз ты так со мной, то и я так же!
Он прошел на кухню, достал из холодильника бутылку спирта и немного нацедил в чайную чашку. Потом долил в нее воды из под крана и опрокинул в рот.
— Так! Вот так, хорошо! — крякнул он с удовольствием и хотел было занюхать рукавом, но наткнулся на голый локоть.
Это ещё больше разозлило его. Он вернулся в прихожую, снял трубку и по памяти набрал довольно несложный номер Александра.
— Слушаю, — отозвался тот замогильным голосом.
— Доброе утро, точнее день, — заискивающе начал Головкин. — Я по поводу вчерашнего звонка от нерусских. Есть информация…
— Что?! — Голос бандита тут же выбрался из могилы.
— Я знаю откуда был сделан звонок.
— Говори!!!
— Тысяча долларов.
— Будет тебе тыща! Называй адрес!
Александр сжал телефонную трубку с такой силой, что от страшного давления она чуть не лопнула.
— Убью, гадов! — сказал он, зловредно улыбаясь и посмотрел на
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
