бюро единогласно избрало Скудрита. Избран был в новое бюро и Пересветов.
Педагогическую нагрузку Костя получил в «Свердловке», где Покровский поручил ему вести один из семинаров по своему курсу истории России.
Педагогическая работа нравилась Косте, пожалуй, не меньше учебных занятий; в ней закреплялось то, что он выносил из них. Учебников не было, каждую тему приходилось обдумывать самому. Рассказывая студентам и рабочим-кружковцам об истории партии или страны, Пересветов увлекался сам и увлекал их. Готовясь к лекции, он конспектов не составлял и продумывал заранее лишь главные положения и формулировки, отчего лекция проигрывала иногда в систематичности изложения, но зато выигрывала в живости и убедительности. Как преподавателя его быстро оценили и полюбили. То же можно сказать и о Шандалове, и о Кертуеве, несмотря на его недочеты в русской речи. У них не было знания истории партии на собственном опыте, как у Лядова или Сорина, лекторов, прошедших школу подполья; но у них был свой секрет успеха, они передавали слушателям не вычитанное из готовых учебников, а все, до чего доходили своим умом, изучая работы Ленина и другие первоисточники. Слушатели, незаметно для себя, воспринимали от них умение думать, рассуждать…
Между тем Костя подготовил к печати свою вступительную работу. Перед сдачей на редактуру Покровскому Пересветов читал ее вслух друзьям. Народу набилась полная комната, Саше и Сандрику на кроватях мест не хватило, они сели на полу возле двери. Откликнулась на приглашение послушать работу товарища по семинару и Плетнева.
Слушали Костино чтение долго, с перекуром.
— Вот так штука! — сказал в перерыве Михайлов, глядя на Пересветова расширенными от удивления глазами.
— Что? Много для тебя нового?
— Общая-то схема у меня в голове была, конечно, хоть я и не историк партии. Но тут целый политический роман: как Ленин с Плехановым и Мартовым вместе работали и на чем и почему разошлись… Вот бы так ясно, подробно и увлекательно всю историю партии написать! Нет, у тебя талант. Взять меня: лекцию отбарабанить — это пожалуйста, а на бумаге суконно получается.
Когда все ушли, Ольга обняла Костю, ошалевшего и охрипшего от трехчасовой читки.
— Теперь читай вот что!
Она подала ему первое письмо сына, пересланное Марией Николаевной.
— «Мама, — блаженно улыбаясь, разбирал Костя детские каракули. — Папа наТаша. целую володя БаБа»… Когда же нам с тобой удастся их в Москву перевезти?..
Укладывались спать. Потушили электричество, комнату освещал уличный фонарь. Сладко вздыхая и позевывая, Костя бормотал:
— Неужели я увижу свою работу напечатанной?.. Да! Забыл тебе сказать: сегодня на Воздвиженке встретил Пашу Додонова.
Додонов, бывший капитан футбольной команды еланского кружка спорта и Костин однокашник по реальному училищу, теперь учился в одном из московских технических вузов.
— Что же он к нам не зайдет?
— Сильно занят. Лекции профессора по высшей математике записывает, чтобы на шапирографе издать, у них учебника нет. Кроме того, зарабатывает на жизнь. Крыши чистил, чуть не брякнулся с шестого этажа.
— Какой ужас!
— Обломок льдины под ногами поехал, еле удержался.
— Тамаре он об этом писал?
— Нет, и мне наказывал, чтоб жена не узнала. Теперь на Курский вокзал ходит вагоны разгружать два раза в неделю. Так у них многие студенты живут, а студентки некоторые папиросами вразнос от Моссельпрома торгуют.
— А мы еще с тобой гадали — не примут в институт, на ФОН поступишь. Вот бы чистил крыши, а я бы в Еланске с ума сходила. Неужели он так и не сумеет в Москву Тамарку выписать?
— Куда там! Это наш институт, по-старому сказать, привилегированный. Отдельная комната, стипендия такая, что жить можно.
— На вас сейчас большой дефицит в государстве.
— Придет время, будет и на инженеров еще больший дефицит. И Додон не для себя учится — для государства.
— А я, Костик, сегодня Марию Ильиничну слышала, сестру Ленина.
— Ну? Где?
— Выступала у нас в райкоме на собрании делегаток. Так всем понравилась!
— Про что говорила?
— Об участии женщин в строительстве социализма. Другая, может быть, и то же самое сказала бы, да мы бы ушли и забыли, а у нее вышло так задушевно… Я смотрела на нее и думала: ведь у нее никогда не было детей. Она всю себя нам отдает…
Наутро неожиданно прочли в газетах правительственное сообщение об ухудшении здоровья Владимира Ильича Ленина. Наставали дни, когда глаза сами каждый раз искали в правом верхнем углу газеты тревожный бюллетень врачей…
3
Плетнева принесла Косте главы из своей работы о стачечном движении в царской России, которую она готовила в печать. Он их прочел и через неделю вернул с подробными замечаниями.
В ночь на первое апреля Пересветовых разбудили крик и беготня в коридоре. Натянув поскорее брюки, Костя выглянул в дверь. Из соседних комнат высовывались такие же встревоженные физиономии. Двое санитаров в белых халатах, с носилками, шли по направлению к лестничному пролету, бранясь и грозя милицией.
— Что случилось, товарищи? — спросил их Пересветов.
— Вот как влепят им по году принудительных работ, будут знать первоапрельские шутки! — сердито отвечали ему. — К здоровой женщине вызывать скорую помощь!
— Кто вызывал?..
За углом коридора слышался женский плач и выкрики. Нетрудно было узнать быстрый говорок и высокие интонации Крицкой.
Кто-то вызвал к ней по телефону скорую помощь, сообщив, будто она отравилась. Машина прикатила, санитары стали ломиться в дверь. Испуганная студентка отперла, а когда дело разъяснилось, закатила истерику.
— Бедная Ниночка! — заметила Ольга. — Кто же это у вас в институте способен на такие гнусные проделки?
На другой день все возмущались ночным происшествием. Виновник оставался необнаруженным.
— Самое неприятное, — говорил Виктору Сандрик, — что некоторые думают на нас, «шандаловцев». Только потому, что мы иногда балуемся и в пивную ходим.
— Зачем вы с Толькой и с этим Косяковым «кошконы» устраивали? — сказал Уманский. — Хорошая слава лежит, а дурная бежит.
— В самом деле, — согласился Виктор, — не дурачьтесь вы больше в коридорах. И пивную надо будет где-нибудь подальше от института выбрать, «Чингисхан» уж больно на виду.
4
Оле понравилось играть в баскетбол. В свободные от дежурств в райкоме и от собраний вечера она приходила на тренировки женской команды. Ее и Катю Флёнушкину Старков готовил на амплуа защитниц, Наташа Шандалова подавала надежды стать недурной нападающей.
Жена Виктора, Полина, из-за своей беременности в спортивных развлечениях участвовать не могла, и вообще она держалась в институтском общежитии особняком. А Наташа мало-помалу привязывалась к Ольге.
Как-то раз Катя зазвала всех в кино на Арбатской площади, смотреть «Поликушку» Льва Толстого с Москвиным в главной роли. Пошли Пересветовы, Кертуев, Сандрик, Наташа и даже Виктор. Выходили из кинотеатра в большом
