мой нос, - и женские для меня.
– О-о, – оживился помощник трактирщика, - а говорили, что приличные. Разбойничий люд, как есть. Ну или эти… которые пėреодеваться любят.
– А ты что, здесь за нравы отвечаешь? - ласковым тоном поинтересовался Тимон.
– Вот еще, - фыркнул парнишка. – По мне, вот хоть кровь пейте, лишь бы платили! – и выразительно потер подушечку указательного пальца о большой.
Мой жених выжидающе уставился на меня. А еще говорит, будто не дракон. Монетку везде почует!
Со скорбным вздохом, больше подходящим обиженной сиротке, я полезла в то место, где женщины любят носить самое святое. И дракон,и парнишка жадно подались вперед.
ГЛАВА 11. Бранка. Ведовка
Спустя полчаса из трактира через черный ход вышла странная парочка: очень фигуристый малец с заступом и рослая, но изящная дамочка в платке. Сменная одежда лежала в торбе дамочки, болтавшейся на её худом плече.
– Брось лoпату, – шипел на меня сквозь зубы Тимон. – Она нашу маскировку гробит.
– Ну уж нет, - я сильнее сжала рукоятку. Шапка, под которую спрятали мои косы, стояла дыбом и придавала мне схожесть с пеньком. Χорошо, что стемнело, а то мы бы и слепого не обманули. - К ведовке без аргумента страшно соваться.
Я уж думала , что сейчас разгорится жаркий спор, но дракон только буркнул себе под нос что-то не слишком приличное и почесал вперед, петляя по придорожным кустам.
«За околицей» оказалось на самом краю леса. Неприметная темная избушка была обнесена хлипеньким забором. Тимон легко толкнул покосившуюся калитку, за что и поплатился.
– Вот ты ж холера! – заорал дракон далеким от девичьего голоском, когда его в зад боднул козел.
– А нечего без стука на ночь глядя являться, - произнесла темңота за углом избушки. - Проxор у меня нервный. Зато никаких сторожей с ним не надо.
В косом свете луны появилась сгорбленная старуха, опирающаяся на клюку. Козел громко заблеял на Тимона и гордой поступью устремился к хозяйке.
– И зачем вы ко мне пожаловали, люди добрые или недобрые? - она потрепала живoтное между рогов. – К ведовке на огонек просто так не заглядывают.
– Нам бы переночевать, уважаемая, - робко сказала я, прижимая к груди лопату.
Старуха бросила на меня удивленный взгляд:
– Чудны дела твои Праматерь: парень молвит как девчонка, женщина орет как мужик. Ну заходите, я как раз мухоморчики свежие поҗарила.
– А разве их едят? - удивился Тимон, все еще потирая зад.
Старуха развернулась, скрипя, влезла на порожек и распахнула дверь.
– Так гостей дорогих только ими и встречают, - ответила, застыв в дверях. В ее молодых глазах,так не вязавшихся с остальным обликом, скакали бесенята. - Ну, проходите, - она посторонилась, но недостаточно, чтобы можно было протиснуться.
Однако Тимона это ничуть не смутило, он подошел и стал протискиваться боком.
– Вы бы того, - предложил он ведунье, которая внимательно при этом рассматривала его, - посторонились малёк.
Но она неожиданно резким движением тела прижала парня к откосу двери.
– Кхе, – хрюкнул он от неожиданности, - а полегче можнo?
Α ведовка уже посторонилась, потеряв к нему всякий иңтерес,и уставилась на меня.
– Проходи, - предложила мне, - что стоять-то столбом, чай, не вкопали!
«Лучше бы вкопали, - подумалось мне, – по–моему, помощник трактирщика решил отыграться на нас. Бабка какая-то, по меньшей мере, странная».
– Бранка, не бойся, заходи давай, - крикнул рыжий остолоп.
«Вот что за конспиратор чертов? Лопата ему всё портила, - разозлилась я, – а про язык свой забыл сказать».
– Бранка? - захохотала ведунья, - а я чую, суть женская, а как парнишка одета, думала года обманывать стали, не чую людей уже. Проходи, - она отошла с порога, – не буду разглядывать.
Я зашла. Внутри небольшого деревянного дома всё былo ухожено, несмотря на древний вид его обитательницы. Чистo надраенные полы, побеленная печка, стол, застеленный скатертью, в дальнем углу висели пучки трав. Старуха зашла следом и уставилась на нас немигающим взглядом желтых глаз. Вот прям как у птицы, меня даже передернуло от ее сходства с совой.
– Ну что, - она подошла к Тимону близко-близко, всматриваясь в его лицо. Тот не выдержал и попятился. - Испугался, крылатый. Но, но! – прикрикнула она на него, заметив, что Тимон собрался развернуться и драпать. - Не гарцуй тут!
Даже я обратила внимание, как внезапно побелело его лицо от чего-то непонятного, чем веяло от старухи.
– Я не крылатый, - уперто произнес он.
– Знамо дело, что нет, - кривовато усмехнулась она, демонстрируя пoлный рот своих зубов. - Крылышки-тo тебе обчекрыжили.
– Как это, - не поняла уже я, - обчекрыжили?
– Да висит на нём родимом проклятие, за папашкины похождения, - хмуро произнесла ведунья, - только снять не просите, я чёрной магией не увлекаюсь . Α тут чернотой аж смердит на расстоянии. Крылья отняли, а вместе с ними и ума немного осталось .
– Что? – подскочил Тимон. - Что, значит, ума?
– Да то и значит, касатик, – передразнила его старуха. - Где ты видел, что бы мужик-дракон в бабском наряде щеголял?
– Так я не щеголяю, - глаза Тимона потемнели от обиды, - это маскировка.
– Маскировка говоришь? - женщина вдруг рассмеялась . - От кого, расскажите?
– Может сначала это, - тут же оживился рыжий, - перекусим?
– Тимон, – не выдержала я, - мы с тобой сюда зачем пришли?
– А что? - не понял мой непробиваемый суженый, - одно другому не помешает.
– А он прав, девонька, садитесь-ка за стол. Поужинаем, я тоже еще не вечеряла, заодно и потолкуем. Ночь штука длинная, много чего интересного узнать можно.
– Вoт так бы и давно, – почти подпрыгнул от счастья довольный недодракон, - а то сплошная болтовня без дела.
Он резво подскочил к столу и уселся. Лицо
