эры. Там стоял небольшой город Тадмор, жители которого поклонялись Ваалу, богу неба, и Белу, богу солнца. В городе было несколько караван-сараев, базар, храм бога Бела и две-три сотни глинобитных и каменных домов.
В оазисе было много воды. Город мог прокормить и, главное, напоить десятки тысяч людей. И потому он рос и богател. Здесь скрещивались караванные пути с юга, из Аравии и Египта, с дорогой на Восток. Неудивительно, что влиятельными в городе были люди, носившие, как гласят надписи, титулы «начальник каравана» и «начальник рынка».
Легионы Помпея не добрались до оазиса. Это удалось сделать через четверть века Марку Антонию. Но и ему пришлось отступить от стен Тадмора. Прошло ещё двадцать лет, и город признал главенство Рима. Бороться один на один с колоссом, покорившим к тому времени все царства Востока, тадморским царям было не под силу. Во времена императора Адриана (начало II века) Тадмор — уже вассал Рима, и никто не называет его старым именем. Теперь это уже Адриана Пальмира. Так был назван город в честь визита императора Адриана в 130 году. Император Септимий Север превратил Пальмиру и подчинённые ей оазисы в провинциальные города империи. А ещё через несколько лет Пальмира получила статус имперской колонии.
Однако Пальмира сохраняла нейтралитет в войнах между Римом и парфянами. Как бы ни были плохи отношения между гигантами античного мира, как бы жестоко ни сражались римские и парфянские войска, какие бы угрожающие ноты ни посылали друг другу правительства, римские патриции всё равно нуждались в шёлке, пряностях и благовониях, а парфянским вельможам нужны были римские товары. И именно здесь, в Пальмире, встречались караваны и на базарах царило выгодное для обеих сторон торговое перемирие.
В городе строились громадные храмы, театры, ристалища, бани, дворцы. Римские моды проникали в город, и детям давали римские имена. Но главный храм города всё равно оставался храмом Бела, местного, не римского бога, а дети вместе с римским получали и своё, арабское имя. И пожалуй, самым роскошным и величественным местом города был не форум, как в римских городах, не акрополь, а базар. Он был велик, обнесён колоннадами, и лавки его походили на дворцы. Театр города, сохранившийся и сейчас, был не хуже крупнейших театров античного мира. А храм Бела, с центральным залом площадью двести квадратных метров, уступал разве только храму Юпитера в Гелиополисе. Город гордился своей красотой, славой, богатством и, признавая власть Рима, почитал его скорее союзником, чем властелином.
Менее известны великолепные гробницы Пальмиры. Они находятся не в самом городе, а разбросаны по окрестным долинам. Некоторые из них представляют собой обширные подземелья, как, например, гробница Трёх братьев, другие башнями возвышаются над иссушённой степью, достигая тридцатиметровой высоты. Гробницы разграбили ещё в древности, но воров интересовали ценности материальные, духовные волновали их меньше. Поэтому до нас дошли погребальные портреты в пальмирских гробницах. Они не только удивительны как произведения искусства, но и любопытны с психологической точки зрения.
Развалины Пальмиры. Сирийская пустыня
Богатые пальмирцы заказывали свои портреты скульпторам, когда были молоды. Очевидно, впоследствии портреты хранились в домашних святилищах. Оригинал старел, дряхлел, но был спокоен: когда боги после его смерти захотят ознакомиться с внешностью отбывшего в царство мёртвых, их взор не будет опечален зрелищем старости и немощи. Один из специалистов, изучавших портреты Пальмиры, писал о них: «Их громадные до нереальности глаза источают потоки жизни. Они несут в себе задачу оживить эти застывшие изваяния. Пальмирского скульптора в человеке интересовало лишь непреходящее».
Пальмирцы не были воинами. Их знаменитые лучники были немногочисленны и в основном несли караульную службу. Иногда они уходили с римлянами в походы, но, как только пропадала в них острая необходимость, возвращались обратно. Они были данью, которую платила Пальмира за право богатеть. Это понимали и римляне, и парфяне. Но случилось так, что соседям Пальмиры пришлось переменить своё мнение о жителях оазиса.
В 260 году персидский царь Шапур I захватил в плен римского императора Валериана, разгромил его легионы и оккупировал большую часть римской Сирии. Персидские войска подходили к пальмирскому оазису, и римляне обратились к пальмирскому властителю Оденату с просьбой о помощи. Верный слову, Оденат собрал свою армию, выступил против персов, разгромил их и гнал до самых ворот персидской столицы Ктесифона. Захватив богатую добычу, пальмирские войска вернулись домой. Не в интересах Одената была затяжная война с Персией, от неё выигрывали только римляне. Однако избежать войны не удалось. Оправившись от разгрома, персы вновь выступили против римлян, и важная роль в победах римских войск опять принадлежала пальмирской армии.
В благодарность новый римский император провозгласил Одената «Устроителем всего Востока», вторым человеком в Римской империи. Благодарность была вынужденной. Римляне опасались, что, покинь их пальмирская армия, они потеряют свои владения в Азии. Император Галлиен пошёл даже на то, что признал за Оденатом право называться не царём, а императором и сделал его равным себе. Кроме того, Оденат был объявлен командующим всеми римскими легионами в Азии. С этого дня Оденат получил полную власть над Сирией, Аравией и даже Арменией. Пальмира стала первым городом в Азии, столицей Ближнего Востока.
Дружба с римлянами была недолговечной. Рим понимал, какую опасность таит признание равным себе властителя Азии, но отнимать титул и армию было не за что. Оденат был лоялен. С каждым годом рос его авторитет, росло и могущество. Рим уже не смел объявить его врагом. Оставался проверенный и испытанный путь — убийство.
В 266 году Оденат и его старший сын были приглашены в Эмессу и там предательски убиты. Исполнители-убийцы были не римляне, и из Рима поступили «искренние соболезнования». Римский император скорбел о смерти лучшего полководца Востока. Казалось бы, опасность устранена. Младший сын Одената ещё мальчик. Пальмире придётся примириться с низведением в ранг второстепенного княжества.
Но римляне не учли одного обстоятельства. Вдова Одената, Зенобия, у которой было и арабское имя Зубайдат, оказалась не только красавицей, но и одной из самых умных и энергичных женщин древности. Она возвела на престол своего младшего сына и объявила себя царицей Востока.
Римляне не сразу осознали опасность. Царица была ещё молода, да и вряд ли армии Одената пойдут в бой под предводительством женщины. Надо было ждать, что скажут оба пальмирских военачальника, Заббей и Забда. Военачальники присягнули на верность прекрасной царице. На её сторону перешла и армия.
Римские гарнизоны бежали из сирийских городов. Пальмирская армия шла мстить за предательски убитого царя.
Три года продолжалась борьба пальмирцев и
