Смотрю на часы, осталось три часа пятнадцать минут.
Перевожу взгляд на спину Челси, идущую впереди меня, и задаю щекотливый вопрос:
– Время на исходе. Что будем делать?
Она останавливается, оборачивается, и в свете луны я отчетливо вижу, что она нервничает. Ни о какой стервозности сейчас не может быть и речи. Она испугана не меньше меня. Челси видела, на что я способна, хотя до пикового момента я не знала, что готова на ужасные вещи. Больше всего меня напрягает другое – я не видела, на что способна она. Даже будучи в Кубе, Челси всегда была на виду, но я о ней ничего не знаю. На что способна короткостриженная стервозная блондинка на пороге смерти? Ответа нет. И это плохо.
– Моё время выходит вперед твоего. – говорит она, и я наблюдаю, как её пальцы сильнее сжимаются вокруг рукоятки ножа. – Значит, доза моя.
– Хорошо. – лгу я, смотря ей прямо в глаза. – Идем дальше.
Челси мне не поверила.
Она тоже думает о том, что скоро произойдет. Каждая минута, что остается за бортом нашего судна под названием "Выживание", ещё больше накаляет атмосферу между нами.
Никаких посторонних звуков я не слышу. Усталость берет своё, сажусь прямо на остывший песок и вытягиваю ноги перед собой.
– Я больше не могу.
Челси садится рядом. Смотря на неё, понимаю, она устала куда меньше меня. Намного меньше. Думаю, ночью она спала, а я проговорила с Рэем обо всем, что только было возможно. Сейчас я даже жалею о том, что не спала. Сон, боже, это же так прекрасно. Люблю сон.
– Джо, надо идти. – говорит Челси.
– Куда?
Вопрос, на который у нас нет ответа.
Зря я села. Глаза закрываются. Если усну, то голова взорвется во сне. И тогда будет не так страшно и, наверное, не так больно. Бум и всё. Была Джорджина Джонс, и вот её не стало.
– Джо? Не спи. – шипит на меня Челси и толкает в бок так, что я как мешок с зерном валюсь на бок, даже не успев подставить руку, чтобы смягчить падение.
Открываю глаза. Я и правда начала проваливаться в сон. Нет. Нужно встать и идти дальше.
Зачем вставать? Чтобы идти.
Куда идти? Черт его знает.
Слышу звук быстрых шагов по песку. Мой слух – моё оружие. Плюс этого в том, что неожиданно никто к нам не подберется.
Бегут трое. Нет, двое.
Прикасаюсь к руке Челси и шепчу, вставая:
– Кто-то бежит.
Прячемся за крайними деревьями и ждем. Звук бегущих ног всё ближе. Слышу словно в бреду: "Джонс", и сердце обрывается.
Не веря, вглядываюсь в ночь, но бегущие ещё не появились в поле моего зрения.
Очередное "Джонс" – это точно он.
Выхожу из укрытия и вижу, как в нашу сторону бегут две фигуры. Сразу же узнаю Рэя, второй – Гаррет.
Срываюсь с места, и бегу навстречу Рэю, на полном ходу влетаю в его объятия и позволяю себе расслабиться. Всего на мгновение, но этого достаточно. Оттого, что я нашла его, а точнее, он нашел меня, чувствую такое облегчение, что забываю обо всем, о времени, о вакцине и о том, что я сейчас свалюсь с ног.
Обнимает меня так крепко, что мне практически нечем дышать. До кругов перед глазами зажмуриваю веки.
"Ты мне нужен".
Эти слова готовы сорваться, но почему-то я повторяю их про себя, не в силах сказать вслух. Всхлипываю как маленькая девочка и ещё сильнее зажмуриваю глаза.
Рэй отстраняется от меня и спрашивает:
– Ты как?
– Нормально. – вообще не нормально.
Гаррет стоит справа от Рэя, расправляет руки в стороны и говорит, смотря мне за спину:
– Ну же, не стесняйся, обними меня.
– Хм… Я воздержусь. – отвечает Челси.
Лицо Гаррета моментально становится обиженным, он театрально выпячивает нижнюю губу и говорит:
– Я вообще-то увел от тебя собак.
Прерываю их диалог.
– Как ты спасся?
– Я бежал, – бросает взгляд на Рэя, – но не оттого, что мне было страшно, а чтобы спасти прекрасную даму. – бросает улыбку Челси, она фыркает, а он продолжает, смотря на меня. – Бежал и практически врезался в Рэя, он застрелил собак, и мы пошли искать вас, но вы уже удрапали. Потом я предложил гениальную идею: идти на берег и звать тебя по имени, но Рэй решил по фамилии. Не знаю, может это ваша фишка, но сработало.
Тут же вспоминаю, что Гаррет знал, что мы искали берег, а также он знает, что мой слух стал чуточку лучше.
– А остальные? – просто на автомате спрашиваю я. Не из-за того, что мне плевать на Дерека и Коди, просто я устала. Сил на эмоции нет, их и так было слишком много.
– Мы никого не видели. Идем. – говорит Рэй и тянет меня за руку.
Я не задаю лишних вопросов. Сил-то нет. Они кончились.
Через час доходим до куба три на три метра, того самого, который мы с Челси нашли ранее.
Бросаю взгляд на часы. Два часа. Сердце начинает разгоняться, мысли о сне уходят на дальний план.
– Джо и Челси, вам нужно поспать. – говорит Рэй. – Мы с Гарретом дежурим. На сон четыре часа, дальше меняемся.
– Я могу не спать. – говорит Гаррет. – Видать, это капсула виновата. – улыбается. – Я вообще не устал.
– Рэй. – тихо зову его я, пока Челси укладывается в самом углу металлического куба. Конечно, ей же не нужно переживать, что её голова взорвется через два часа, а мне нужно.
– Что? – спрашивает он, заправляя мне волосы за ухо. Это так мило и приятно, словно мы не на адском острове спасаем жизни, а гуляем в парке и едим сладкую вату.
– У меня нет вакцины.
Легкая улыбка и ответ:
– Я разбужу тебя, когда твоё время придет.
– У тебя есть вакцина? – замираю в ожидании ответа.
– Да. Немного.
– Немного – это сколько?
– Семь ампул.
Привстаю на цыпочки и легко касаюсь его губ своими. Слова Рэя скидывают металлический плащ с моих плеч, даже дышать становится легче.
Ухожу в куб, открытая дверь смущает меня, но я не знаю, как её закрыть и есть ли эта дверь вообще. Веревка бездвижно свисает с потолка, так и манит дернуть за неё. Гаррет заглядывает в куб, его бодрая улыбка раздражает меня настолько, что я готова врезать ему, чтобы хоть на время стереть её с лица.
– Сладких снов, принцесса. – говорит он не мне. – И мистер главный сказал, чтобы вы не переживали, у нас всё под контролем.
Гаррет говорит ещё что-то, но я уже не слышу его. Долгожданный сон отнимает меня у этого мира и забирает в свой.
Невозможно спокойно спать, когда ты в ловушке. Ворочаясь и крутясь на жестком полу, я просыпалась как минимум семь раз, как максимум семьдесят семь. Последний раз открыв глаза поднесла часы к лицу и вздрогнула. Пять минут.
