Не тут-то было! Моя птичка была готова забраться мне на голову.
– Все девчонки такие прилипчивые? – недовольно рыкнул я.
– Тебе ли не знать, – тут же отозвалась она.
– Откуда мне знать?
– А у тебя разве мало их было?
– Очень много. Только ни одна из них не собиралась описаться, будучи прикованной ко мне наручниками.
– Я сейчас тебе назло это сделаю! А перед этим на руки заберусь!
– Эй, не надо! Ты же школьная учительница! Вспомни о благородстве!
Нас в очередной раз подбросило так, что мы чуть не вывалились в приоткрытое окно, и Аня оказалась на мне сверху. Ее округлая грудь почти выпрыгнула из малинового топа на уровне моих глаз.
В джинсах в тот же миг стало так тесно, что я едва удержался на краю сидения. Ну, что за наваждение? С той минуты, как я увидел ее в первый раз, она околдовала меня своими женскими штучками, и до сих пор никак не отпускает! Сутки я думаю лишь о ней одной и совершаю глупость за глупостью! Сколько можно? Надо поскорее усыпить дедушку и отвезти Аню туда, откуда мы ее взяли – на центральную набережную. И все, пока птичка. Лети, куда хочешь. Хоть к турецкому миллиардеру, хоть к черту на кулички. А я вернусь к нормальной холостой жизни.
– Слезь с меня! – буркнул я.
– Конечно, слезу. Больно ты мне нужен, – таким же тоном отозвалась она и сползла с меня на сидение.
Вскоре пикап подъехал к особняку дедушки и затормозил так резко, что Аня снова оказалась у меня на руках. Рыба-прилипала, а не девушка!
– Что с домом? – выбравшись из пикапа и вытянув за собой Аню, приоткрыл рот от удивления я.
Дедушкин особняк превратился в какую-то военную базу. У входа стояли две военные машины. Повсюду сновала охрана с автоматами. Даже на крыше залегли снайперы.
– Мой дом – моя крепость! – хлопая дверцей пикапа, с гордостью ответил дед. – Враг больше не пройдет!
– Эй, я не знаю, в какой загородный клуб вы меня привезли, но мне надо в дамскую комнату! – дернула меня за скованную наручниками руку полногрудая птичка.
– Это не клуб, это поместье моего дедушки, – понуро отозвался я. – А после налета твоего турецкого жениха дедушка решил обезопасить дом от нежданных гостей.
– А что, Асад так страшен? – притихла птичка.
– С ним было четверо охранников и еще две каких-то чокнутых девицы из силиконовой долины.
– О, нет…
– Знаешь, милашка, после того, как ты пописаешь, я хочу знать, кто ты такая, и во что мы вляпались! – потянул ее за собой я. – Так что, давай, идем в туалет, а потом все расскажешь.
– Я при тебе это делать не стану! Пусть нас разъединят!
– Сейчас спросим у кого-нибудь из зеленых человечков с автоматами. Может, у них есть ключи от наручников.
– Желательно поскорее! Мой мочевой пузырь не безразмерный!
– Какая же ты противная!
– Ты еще хуже!
– От такой же слышу!
– Маменькин сыночек!
– Да заткнись уже…
Мы подошли к охранникам. Чего мы добились? Только глупого хохота и насмешек. Ни одни ключи от настоящих наручников не подходили к идиотским наручникам из секс-шопа в подарок.
– А розовую плетку вам не подарили?
– Совет да любовь! Теперь вы точно не разлей вода!
– Никита… – прошипела мне на ухо Аня. – Мне правда нужно припудрить носик. Я выпила два коктейля в баре.
– Ладно, идем. Я отвернусь.
–Я не смогу!
– Тебе придется.
– Пообещай, что заткнешь уши.
– Обязательно. Левой рукой заткну оба уха сразу, чтобы не слышать твое журчание!
– Я тебя сейчас в бассейн столкну!
– Давай, и поплывешь за мной следом.
– Какой же ты придурок!
– Сама дура!
– Заткнись!
– Только после тебя, птичка!
Мы шли мимо бассейна, в котором еще недавно взрывалась бурная вечеринка с коктейлями из элеутерококка, отчаянно жестикулировали скованными наручниками руками и проклинали друг друга.
У самой двери ванной комнаты Аня особо нервно дернула рукой, и – о, чудо! Наши наручники раскрылись!
– Что ты сделала? – ошеломленно уставился на птичку я.
– Не знаю… По-моему, они все же открывались с помощью кнопки, но она заела. А сейчас сработала.
– Точно…
– Не ходи за мной! Жди здесь.
– Больно надо мне за тобой туда идти, – фыркнул я и чуть не получил по носу хлопнувшей дверью.
Обрадовавшись, что наконец избавился от птички хоть на некоторое время, я побрел в сторону кухни, чтобы сделать себе колы со льдом.
У гостиной меня чуть не вывернуло. Четверо громил, которые напали на нас днем, были связаны на полу. Вид у них был не очень здоровый.
– А где сам турецкий гражданин и его девушки? – поинтересовался у кровожадного дедушки я.
– Турецкому гражданину удалось от нас ускользнуть. Но если сунется сюда еще раз, ему придется очень несладко. Пусть катится обратно в свои Арабские Эмираты, – презрительно хмыкнул накачанный коммандос с пятнистой форме с автоматом АК-47 наперевес.
– А этих, зачем здесь держите?
– Чтобы знали, как на чужую территорию покушаться.
Я передернул плечами и потащился на кухню. Да, я против насилия во всех его проявлениях. Да, меня тошнит от выходок дедушкиных коммандос «привет из девяностых». Но я здесь всего лишь гость, так что мне ничего не остается, кроме как смириться.
Я достал из холодильника баночку ледяной колы и устало забрался на высокий барный стул. Да уж, денек выдался тот еще. За сутки моя веселая жизнь избалованного состоятельного холостяка превратилась непонятно во что. Мой мужской организм, привыкший к комфорту, наотрез отказывался принимать новшества. Надеюсь, птичка выберется из ванной комнаты и сбежит из дедулиного поместья. Она, конечно, клевая, но местами жутко напрягает. Совсем как моя родная матушка. Еще училка… Когда-то гадалка действительно нагадала, что мне придется жениться на школьной учительнице. Чур меня, чур! Никаких училок! Эта птичка с красивыми буферами – первая и последняя! И она скоро упорхнет, надеюсь.
– Привет…
Она подкралась так незаметно, что я вздрогнул и чуть не разлил колу по барной стойке.
– Черт! Зачем подкрадываться? – подвинулся я.
– А, ты еще и трусишка? – хихикнула Аня. В ее изумрудных глазах сквозила усмешка.
– Слушай… я люблю себя таким, как есть, ясно тебе? – обиженно фыркнув, я отодвинулся еще дальше.
– Ясно, – она протянула изящную ручку и выхватила у меня колу. Красиво отхлебнув небольшой глоток, поставила банку на место.
