прорычал я, и мой голос эхом прокатился по тоннелю.
Вооружённые копьями и укрытые трофейными щитами орки двинулись к проходу, один за другим протискиваясь через остатки каменной кладки. Осколки и каменная крошка хрустели под ногами, как галька на морском берегу.
Гномы громыхнули щитами, смыкая их кромки между собой, мои воины начали выбираться из коридора и теснить их, но я не видел происходящего за чужими спинами. Нетерпение захлестнуло меня, и я ринулся вперёд, распихивая соратников. Внутри, из какого-то глубокого источника, снова поднималась злоба, наполняя меня до краёв, а перед глазами снова замерцала кровавая пелена. Я видел врага, и теперь, чтобы меня успокоить, существовал только один способ.
Глава 16
Армия орков ворвалась в один из залов гномьего поселения, сходу начиная теснить выстроившихся карликов. Гномы стояли в несколько рядов, подпирая друг друга щитами и не давая отступать первым рядам, но с грубой орочьей силой соперничать на равных они не могли.
Мягкий приглушённый свет струился из некоторых камней, встроенных прямо в стены, и освещал поле битвы неведомым волшебным образом, без всякого огня. Большой зал, потолок которого уходил ввысь и терялся во мраке, напоминал мне какой-то ангар или цех, но здесь, рядом с запретным проходом не было ничего, только осколки камней и пыль. Кажется, сюда гномы тоже предпочитали не подходить лишний раз.
— Ур-ра! — проревел я, и мой голос эхом прокатился по залу, вселяя ужас в сердца гномьих воинов.
Моя палица крушила и рвала твёрдую плоть, сминала доспехи и шлемы, опрокидывала гномов послабее, разрезала кожу и ломала кости. Я упивался битвой, раз за разом набрасываясь на врагов в кровавом угаре, мои воины теснили их щитами, а из тоннеля всё прибывали и прибывали новые бойцы. Сдержать наш натиск гномам пока удавалось, но с большим трудом, и лишь потому, что к ним тоже подходили подкрепления.
Остро пахло кровью, потрохами и железом, спёртый горячий воздух обжигал высохшую глотку. Повсюду звенело оружие, раздавались крики, воинственные боевые кличи и хриплые вздохи раненых, сотни сражающихся пыхтели, рычали и кричали, изо всех сил пытаясь убить друг друга и остаться в живых самому.
Гномы пытались загнать нас обратно в этот коридор, мы силились прорвать строй, но несколько шеренг, выставляющих копья перед собой, превращали это в нетривиальную задачу. Пели тетивы, арбалетчики один за другим стреляли и выщёлкивали открывшихся бородачей, присоединившиеся к нам гоблины тоже пытались как-то помочь, действуя копьями из-за широких орочьих спин.
— Бегите за остальными! — прорычал я, выхватил из гущи сражения одного из гоблинов и толкнул обратно в тоннель. — Живее!
Тот припустил со всех ног, и я отчаянно надеялся, что нашего гонца никто не сожрёт по дороге. Может, он догадается кричать и звать на помощь прямо на бегу, а скучающий остаток армии догадается прислушаться к тому, что происходит в тоннеле.
Гномов было слишком много, чтобы мы могли взломать их оборону. И даже перекинуть кого-нибудь через их строй не получится, а если и получится, то это будет пустой тратой времени и кончится для десанта бесславной гибелью. Жаль, нет огнемёта. Можно было бы выжечь заразу, сделать брешь в их плотном строю, а так на место каждого убитого гнома вставал новый, и схватка напоминала мне сражения с бесчисленными волнами зергов.
Я почувствовал, что начинаю уставать, хотя мы отвоевали лишь небольшой пятачок у выхода из тоннеля, где и толпились, отчасти мешая друг другу нормально биться. Будь это штурм наземного города, нас бы давно уже раздавили камнями и залили кипятком, но здесь, в подземном зале, мы такому риску не подвергались.
В мягком полумраке блеснули серебром чьи-то доспехи, и я впервые в жизни увидел эльфа. Зрелище это было, мягко говоря, отвратительное. Эльф оказался остроухим хрупким существом с острыми скулами, широким жабьим ртом и миндалевидными, как у инопланетянина, глазами. Алебастрово-белая кожа казалась болезненной и прозрачной, на лице его застыла гримаса нескрываемого презрения, в которую подмешивалась толика ужаса. В тонких пальцах он судорожно сжимал кривую саблю, похожую на казацкую шашку. На фоне гномов он выделялся не только ростом, но и крайне мерзким внешним видом, и я бы лучше расцеловал в обе щеки бородача с крысиными глазками, чем прикоснулся бы к эльфу.
— Стреляйте в него! — прорычал я, указывая нашим арбалетчикам.
Затренькали тетивы, эльф встрепенулся и тут же отбил все болты тремя взмахами сабли, а потом уставился прямо на меня и прокричал что-то на своём языке. Эльфийский язык показался мне чуть более мелодичным, чем гномий, и я, кажется, даже сумел разобрать несколько слов, но в целом всё равно ничего не понял в гуще сражения. Понял только то, что этого остроухого необходимо прикончить, и начал пробиваться к нему, размахивая палицей и раскидывая наседающих гномов в разные стороны.
Сзади послышался нестройный топот, подкрепление наконец-то прибыло, воины начали протискиваться через пробитое в кладке отверстие, тут же бросаясь в сечу и заменяя уставших соратников. А вот гномы уже не могли бросить в бой свежих бойцов, никаких резервов у них не осталось, и орочья военная машина потихоньку перемалывала карликов одного за другим.
Мы наконец-то прорвали строй, и я первым бросился в получившуюся брешь, намереваясь добраться до эльфа. Ненависть кипела во мне с необычайной силой, у меня будто открылось второе дыхание, а усталость прошла, словно её и не бывало. Гнев, праведный и настоящий, бодрил меня не хуже коктейля из кофе и энергетика, сердце бешено колотилось, требуя постукать и эльфа, и гномов, и всех, кто встанет на нашем пути.
Я раскидывал коротышек мощными ударами палицы, мои соратники следовали за мной, рассекая гномский строй надвое. Эльф не стал убегать, он видел, что я устремился именно к нему, и с надменным видом вскинул саблю, намереваясь рассечь меня одним изящным движением.
— Ум-ри! — проревел я, переполняемый ненавистью.
Моя палица просвистела рядом с кончиком острого уха, эльф легким полупируэтом ушёл с линии атаки и коротко взмахнул саблей. Я ждал этого и принял клинок на рукоять палицы, дерево и металл столкнулись с неожиданным звоном.
— Ор’кей, — фыркнул эльф с таким видом, будто наступил в собачью блевотину, и я резко вошёл в клинч, с размаху ударяя его твёрдым лбом в лицо.
Что-то хрустнуло, брызнула вонючая эльфийская кровь, он отшатнулся, попытался отмахнуться саблей, зашипел змеёй, отпрыгнул прочь в грациозном сальто. Я хмыкнул, глядя на то, как он зажимает свободной рукой кровь, бегущую из сломанного тонкого носа. Мелькнула вспышка, эльф исчез со своего места, я тут
