Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
слушали, лихих баб не принимали, ни узлов, ни примолвлениа, ни зелья, ни вороженья или чего такова, занеже с того гнев Божий приходит; и где таковые лихие бабы находятся, учите их, чтобы престали и каялись бы, а не будут слушать, не благословляйте их и крестьянам заказывайте, чтобы их не держали межу себя нигде, гнали бы их от себя, а сами бы от них бегали, аки от нечистоты. А кто не будет вас слушать, и вы тех такоже от церкви отлучайте»[74].
Кроме широкого распространения влияния ведьм – «лихих баб» на северо-западе Руси митрополит Фотий порицал такую традицию, как сквернословие: «А еще учите своих детей духовных, чтобы престали от скверных словес неподобных, чтоб лаять именем отцевым и материным, занеже того во крестьянах нигде нет»[75]. В этом контексте русский мат – мелкий грех, щелка, через которую бесы проникают в душу. Ругающийся думает, что под защитой креста, а на деле сам призывает нечистого, своими же устами – справится ли крест?
Обращал Фотий внимание также на ранние браки: «Еще чтоб не венчали девок меньше 12 лет, но венчайте, как на 13 лето поступит»[76]. Детородный возраст девочки может настать ранее 12 лет, но священник не должен с этим разбираться, чтоб бабки приходили и трясли перед ним кровавыми тряпками. Его дело – господню волю транслировать, а не в физиологию вникать. В 13 лет все девочки обычно уже оформились, и греха в том нет, если к мужу она уходит. Сейчас закон устанавливает брачный возраст в 18 лет, а все, что прежде, называет развратом. Этот парадокс советского времени не всегда можно назвать забавным. Казалось бы, разврат – это вне брака, но брак-то запрещен. В итоге – сплошной искус. В самом важном для становления человека возрасте его подвергают тяжелому и бессмысленному испытанию, которое упирается в светские предписания эпохи торжества сатанистов. Тяжелые времена случались не только в XV в.
* * *
Тексты Фотия были популярны у современников. На их основе создавали и другие наставления священникам, среди которых: «А ворожей бы баб, ни мужиков колдунов не было у вас никого в приходе; а у кого в приходе есть, и вы мне скажите; а кто не скажет, а выму, ино священника отлучу, а бабу или мужика колдуна выдам прикащиком, и они казнят градским законом»[77].
Согласно неписаным «градским законам» ведьм – «лихих баб» – в начале XV в. в Новгороде и Пскове сжигали. Не чтя увещеваний Серапиона, с колдунами связывали недороды и прочие ненастья. Летопись нечасто фиксирует такие почти обиходные события. Но крупные дела отмечены.
Так, в 1411 г. «псковичи сожгли 12 жонок вещих»[78]. Массовая казнь прорицательниц случилась на фоне политических неурядиц общины. В том году горожане сменили князя. Точный повод нам неизвестен. Сообщение сохранилось лишь в одном из списков Псковской летописи и выглядит глухим – лишенным каких-либо пояснений. По другим летописям известно, что в том году случился церковный конфликт между псковским клиром и новгородским владыкой Иваном. Последний накануне Великого Поста прислал в Псков протопопа Тимофея «на попах подъезд брать». Псковичи не согласились с нововведением – запретили обеспечивать бесплатный проезд для священников («псковичи не повелеша попом давати подъезда»). В Новгород отправили ответ: «Коли Бог даст, будет сам владыка во Пскове, тогда возьмет подъезд свой чист, как пошло о прежних по старине»[79].
Вплоть до учреждения Патриаршества в 1589 г. в Пскове не было своего епископа – регион был частью новгородской епархии. По церковным канонам это нельзя назвать справедливым. Крупная независимая община обязательно должна иметь своего архипастыря, а не посылать за сотни километров за благословением. Но традиция брала свое. И новгородские владыки никак не хотели упускать духовного водительства, что признавал и митрополит. Судя по всему, речь шла в том числе о распределении доходов – как в случае с подводами для попов. Псковичи сопротивлялись, давали знать о своих правах. В 1411 г. между Новгородом и Псковом происходили трения. Скорее всего, суд над ведьмами был по общинным псковским правилам – без участия столичных экспертов. Выявили ведьм и сожгли. В сочетании с посланиями Фотия ясно, что такое происходило нередко. Даже в Москве знали о распространении колдовских практик в тех землях. Впрочем, в центральных областях страны ситуация была ненамного лучше.
* * *
К концу XIV в. бесовские атаки участились. Это накладывалось на эсхатологические ожидания. Митрополит Киприан (1389–1406) писал игумену Афанасию: «ныне же есть последнее время и летом скончание приходит, и конец веку сему; бес же вельми рыкает, хотя всех поглотить, по небрежению и лености нашей»[80].
Москве тогда посчастливилось иметь во главе Церкви святого. Потому, может быть, и отсрочил Господь конец света. Киприан являл особую строгость в святительских вопросах, за которые в 1401 г. даже арестовал того самого новгородского архиепископа Ивана, который лихоимствовал над псковичами. В своих посланиях митрополит был озабочен обилием бесноватых, среди которых могли встречаться настоящие слуги дьявола и ведьмы. Особенно греховно было причащать таковых, о чем он специально указал: «Об имущих же дух лукавый, не годится таковым давать причастия, якоже святая правила указают нам; аще бо кто не крещен, таковою болезнью одержим, не приять его к святому крещению, пока болезнь престанет от него, также и о святом причащении. Суть бо таковы, иже на нов месяц емлят таковую болезнью, иные же дважды на месяц; и сего ради немощно таковым святого и животворящего тела Господня даяти: нечисти они суть, нечистым духом одержимы, грех ради неких»[81].
Киприан напоминал, что человек особенно беззащитен ночью, когда устал и расслаблен. Именно тогда чаще всего случаются соблазнения и дьявольщины всякие. Причиной может служить как личный порок – слабость или мудрствования, также сатанинская инициатива: «соблазнения во сне бывают от высокоумия, и от слабости телесной, и от зависти бесовской»[82]. В мечтаниях искусы особенно сильны. И через ложе они часто проникают. Эй, этимологи, неужели ложе и ложь однокоренные?
* * *
Позднейшая легенда сохранила историю о том, как уже один из первых московских князей подвергся сатанинской атаке на своем ложе через новую жену.
11 марта 1345 г. преставилась супруга князя Симеона Ивановича Анастасия, дочь великого князя литовского Гедимина. Горевал он недолго и уже летом того года сочетался браком с Евпраксией Федоровной, дочерью смоленского князя Федора Святославича. Выкупом за невесту стал город Волок (ныне Вышний Волочек). Однако уже зимой следующего года он с супругой расстался, вернув отцу. Древнейшие летописи сообщают об этих событиях сухо. В 6853 (1345) г. «женися князь великий Симеон у князя Феодора Святославича», а в
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
