Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
это, и оказываюсь лицом к лицу с писаным красавцем, обладателем огромных карих глаз, бесконечных ресниц, высоким и широкоплечим. И вот он моргает раз, другой, потом дергается, потом забрасывает голову назад и всхрапывает, как конь. Движение такое резкое, что кажется, будто ему должно быть больно. Однако все вроде бы нормально. Он не объясняет, что сейчас случилось, но его цвета не показывают ни гнева, ни злобы. Не извиняясь, не пробуя как-то справиться с этим состоянием, он продолжает глазеть на Грейс.
– И что она будет делать, когда поправится? – вопрошает он.
– Другую ногу сломает, – говорю я.
Он смеется, дергается, плечи мелко трясутся, снова моргает раз, другой. Снова забрасывает голову назад, снова всхрапывает и говорит:
– Хочешь, садись со мной, вместе пообедаем.
* * *
Госпел предлагает мне встретиться у гончарной мастерской. Считается, что это занятие успокаивает учеников; они кладут комок глины на вращающийся круг и смотрят на него, чуть ли не впадая в транс, в надежде, что в сознании что-то изменится. Не всем это помогает. Например, Джош Дабровски так разъярился, что швырнул в окно свою вазу, больше похожую на пепельницу.
Здесь никогда никого не бывает. Ходят в другие места, бывает, что в самые неожиданные, но это место – одно из наших. Окнами оно выходит на соседнее поле, где пасутся коровы, не принадлежащие школе. Госпел, смотря по настроению, иногда стреляет в них петардами, а я не мешаю ему, потому что, когда он такой, разговаривать с ним без толку. Здесь же он покуривает марихуану – и бурый окружает другие его цвета, успокаивает, останавливает тик.
Он идет через спортивные площадки и несет с собой коробку. Энергия у него хорошая, и мы моментально подружились. Госпел, наполовину ирландец, наполовину зимбабвиец, родился в Талле. Из Зимбабве приехал его отец, системный аналитик. Мама работает медсестрой в местной больнице. Свою семью он любит, в «Новый взгляд» родители его отправили, чтобы помочь, он и поступил сюда для этого, а вот со мной все наоборот. Меня отфутболили. Мне даже кажется, что избавились. Я вижу его родителей на выходных, когда они к нему приезжают; как-то мы даже вместе ходили в местный мясной ресторан. Я больше люблю слушать, как Госпел рассказывает о своей семье, чем говорить о своей, но в любом случае он знает, что я, в отличие от него, оказалась здесь не по собственной воле. И что теперь мне не хочется возвращаться отсюда домой.
– Привет, извини, что опоздал, сначала нужно было вытряхнуть эту коробку, а Найджел не разрешил мне ставить ничего на стол из-за своего обсессивно-компульсивного расстройства, поэтому пришлось все расставить по нужным местам и в нужном порядке, в видимом цветовом спектре, чтобы он не слетел с катушек от злости. Я-то думал, зелено-голубой и коралловый – это одно и то же.
Я смеюсь, заглядываю в коробку и восклицаю:
– А, комиксы принес!
– Не трогай; тут есть редкие. Я тебе потом объясню, а сначала…
Он ставит тяжелую коробку на землю, садится на траву, закуривает косяк.
Я сажусь подальше, чтобы от моей одежды не пахло, и смотрю на него. Смотреть, как его беспокойные желтые цвета начинают приобретать более мягкий оттенок, когда каннабис начинает действовать, – все равно, что поддаться гипнозу.
Я никогда не поддавалась соблазну попробовать его, потому что мне нельзя терять бдительности. Не могу представить, что расслаблюсь и сумею пройти прямо через цвета, которые могут прилипнуть ко мне и изменить мое состояние, но очень приятно сидеть и наблюдать за другом.
– Действует, – говорю я с улыбкой, потому что он становится заземленного, глубокого бурого цвета. Я всегда удивлялась, почему люди говорят, что летают, хотя на самом деле, похоже, все совсем наоборот.
Он откидывает голову назад, прислоняется затылком к стене дома, ненадолго прикрывает глаза.
– Так, теперь давай работать. Я фанат комиксов, ты каждый день будешь открывать во мне что-то потрясающее. «Люди Икс», «Человек-паук», «Супермен», «Бэтмен», «Мстители» – эти-то все знают, но много есть и таких, о которых ты понятия не имеешь. Глубоко копать не будем, но вообще-то есть логика супергероя, вроде алгоритма, и они все на ней построены.
– Ясно, – медленно произношу я, не очень понимая, зачем он мне это говорит, но восхищаясь, что он делится со мной чем-то своим, очень тайным.
– Что такое супергерой? – говорит он так, будто начинает лекцию. – Это герой, способности у которого больше, чем у обычного человека. Вот как ты! Тот, кто своей силой помогает миру стать лучше, помогает побороть преступность, защитить людей. Вот… Как… Ты.
– Брось, Госпел! Какой я супергерой?
– А не ты, что ли, через месяц после того, как мы познакомились, на детской площадке ударила педофила по члену велосипедным шлемом?
Я смеюсь:
– Было дело.
– Так вот… – Глаза моргают раз, другой, он дергается, откидывает голову назад, крякает. – Продолжаем. У каждого супергероя есть три основные характеристики: суперсила, слабое место, заклятый враг.
– Кто мой заклятый враг, я тебе хоть сейчас скажу: мистер Баттерсби.
Я шучу, но он принимает мои слова всерьез и говорит:
– Подожди, мы еще не добрались до сути… Значит, суперсила. Человек-паук… Гениальный интеллект, ученый, изобретатель, у него сверхчеловеческая сила, скорость, чувство равновесия, выносливость, чутье, как у паука, а еще он умеет плести паутину. Слабое место у него – этилхлорид, пестицид, а заклятый враг – Зеленый гоблин.
Я смотрю на его лицо. Он уже с энтузиазмом рассказывает о Супермене и очень оживился. Я думала, лучше всего лицо у него бывает, когда он сосредоточен, но ясно, что это его увлечение, его страсть. Жидкие, медового цвета энергии вьются вокруг него, а я рисую себе мультяшного Винни-Пуха с горшком меда.
Звенит звонок к обеду, но мы не обращаем на него никакого внимания.
– Зачем мы это делаем, а?
– Затем, что я о тебе думаю. Все время.
У меня колотится сердце, в груди поднимается что-то теплое.
– Твоя суперсила в том, что ты видишь цвета людей, считываешь энергии и настроения. Ты знаешь, когда человек врет, когда говорит правду, когда кто-нибудь… – тут он моргает раз, другой, дергается, откидывает голову назад и бубнит, – болеет, трогается умом, беременеет – все, в общем, знаешь. Может, даже еще раньше, чем это случается. Ты знаешь тайны людей. У тебя глаз такой – любой прозрачным сделается.
– Не понимаю, в чем тут сила, – говорю я.
– Ну это как рычаг. А вот твоя слабость…
Он смотрит на меня, как будто понимает, что я заранее знаю, что он скажет.
Я пожимаю плечами.
– Что вижу цвета? Так из-за них у меня
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
