Он ведёт ладонью ниже, от ключиц к груди, на которой рука замирает, словно встретившись с припятствием.
Он не спрашивает. После всего это было бы слишком. Лишь дает ей время на осознание. На то, чтобы все-таки вскрикнуть, решив перечеркнуть его жизнь, а не просто испугавшись. Это было бы не честно по отношению к ним обоим. Кара молчит, и это воспринимается за согласие.
Что полное безумие, но она не чувствует неправильности.
Даже когда он держит оба ее запястья в кулаке, прижимая к кровати. Когда оглаживает бедра, которые будто сами собой раздвигаются, впуская, давая приблизиться. Кара краснеет от того, какую свободу чувствует в теле, как хочет отдаться. Она не ощущала ничего подобного раньше.
Он целует её в шею, заставляя выгибаться всем телом. Оставляет след на груди и укус на болезненно возбужденном соске, в это время прикрыв ей рот ладонью, заглушая стон. Кара дергается и собирается возразить, но тут же, запустив пальцы в волосы, оттягивая их, её затыкают глубоким поцелуем, от которого окончательно исчезают все мысли и начинает сладко ныть внизу.
Следующий стон он съедает, когда резко входит в неё и быстро двигается, вцепившись в бедро и ведя руку к влажным половым губам, чтобы найти пульсирующий бугорок и нажать на него.
Кара не успевает отреагировать, постанывая сквозь поцелуй и подмахивая бедрами.
Её сносит волной долгого, невыносимого оргазма, от которого несколько секунд дёргается и пульсирует все тело.
— Исчезни вместе со мной.
Глава 7.5: Правая рукаКара приподнимается. После всего прилагая такое усилие, будто бы она — лужица воды, которой нужно перетечь вертикально вверх. В голосе её, хоть и тихом, изнурённом, звучит сталь.
— Нет.
Она глядит так, словно ожидает удара, хлесткого и тяжёлого в ответ на неповиновение. И связь её с этим мужчиной натягивается и звенит цепями.
Глаза Кары мерцают, она подтягивает колени к груди, но в ответ слышит нечто странное.
Он приближается к ней и оставляет горячий поцелуй на щеке.
— Тогда я буду приходить каждую ночь, пока ты не согласишься.
И исчезает в темноте. Она поднимается, обходит комнату, заглядывает в окно, на балкон, но там никого нет, только задремал один из охранников. Ноги ватные, Кара опирается на подоконник, зажмуривается, прислушиваясь к биению собственного сердца.
— Я не нужна ему, — шепчет и перебирается на кровать, чтобы тут же заснуть до позднего утра.
Её будит слуга, что приносит завтрак и сообщение от Сары:
— Госпожа сказала, что намеривается сделать вас её помощницей.
Кара кивает, не удивлённая, всё ещё думая о том, что произошло ночью.
— Что от меня требуется?
— Сегодня день рождения её первой дочери Клавдии.
Кара приподнимает бровь.
— И что?
— Это всё.
— Мне нужно поздравить ребёнка?
Слуга качает головой, странным образом, медленно, и будто бы глядя на Кару со страхом:
— Клавдия учится, и живёт не здесь. Госпожа и Господин уехали к ней, вернуться ближе к ночи.
— Мне её подождать?
Слуга отходит на шаг.
— Да. И… исполнить поручение.
— Какое? — Кара поднимается, уже изнывая от всей этой загадочности.
Слуга отступает.
— Я сказал всё, что положено.
— Но…
— Мне… нужно идти. Я… заберу посуду позже.
Он выходит, и через несколько секунд просовывает голову между стеной и приоткрывшийся дверью:
— Она наказывает тех, кто не может ей угодить!
Глава 7.6: Правая рукаКара до обеда плохо себя чувствует и, пользуясь тем, что ей не приказали ничего конкретного, остается в комнате, почти счастливая оттого, что её никто не трогает. А, когда дверь открывается, она вздрагивает и запускает в вошедшего подушкой. Попав прямо по лицу.
— Простите…
Она поднимает взгляд на слугу и тот отвечает, заикаясь:
— Н-н-ничег-г-го!
Кара приподнимает бровь:
— С вами все в порядке? Я больно ушибла? Это не специально, просто…
— М-мадам… П-пожалуйста, не говорите со мной!
— Почему? Это запрещено?
— Н-нет, что вы… Просто мне очень страшно!
И он выходит, оставляя Кару в недоумении. Она валится на кровать и от души смеется, наверное, впервые за долгое время. И со смехом из неё будто вытекает напряжение, она даже не вздрагивает, когда дверь открывается снова.
Слуга возвращается, забирает посуду и гремит ей из-за дрожащих рук.
— Я что такая страшная? — уже даже любопытно.
И, будто чтобы все сгладить, парень криво улыбается:
— А-а про вас господин Ангус спрашивал.
Сердце ее реагирует на имя закономерно.
— Что? Когда? Почему?
Слуга отвечает, уже почти выйдя из комнаты:
— Ну, они с Госпожой обмениваются книгами, и играют в шахматы. Он сейчас в библиотеке. Что-нибудь передать?
— Нет… — Кара поднимается. — Приведи меня к нему, мне нужно поговорить с ним…
— Ой-ёй…
Она замирает:
— Хотя нет… Или… Подожди, я переоденусь. За дверью.
Слуга тяжело вздыхает, будто находится с ней рядом для него пытка.
— Хо-хорош-шо…
Кара едва находит в шкафу приличную одежду — широкие брюки и блузку без большого выреза. Со страхом вглядывается в шею у зеркала. А затем еще какое-то время стоит в ванной, опираясь на золочёную раковину, пережидая приступ головокружения.
— Что ж такое… — глядит на себя в зеркало и, выдохнув, идёт к слуге, который по какой-то причине всё ещё дрожит.
Мельком она видит то, что делается в гареме и кривится. Сейчас она могла бы быть там. А, может, ещё и будет. Правда, теперь она готова убить любого, кто захочет к ней приблизиться.
— В чём причина твоего страха? — Кара спрашивает, уже почти дойдя до библиотеки.
— П-п-росто, он исходит от вас. Так бывает… С женами драконов.
— Но я не…
Он уже исчезает, не успевает она моргнуть. Ну, что ж… Очередной бонус или очередное проклятье. Кара заходит в огромное помещение с тёмно-зелёным с золотистыми прожилками мрамором на полу, с полками во все стены. Книг здесь так много, что захватывает дух, как бывает, если впервые видишь море. Весь зал разделён на два этажа, и сверху на Кару смотрит, замерев за шахматным столом, Ангус. Она прекрасно видит его оранжевые, янтарные глаза, которые уже вряд ли когда-нибудь забудет.
