потом века
В отточенной и завершенной фразе.
Здесь – четкое ощущение того самого баланса всех четырех стихий. Причем баланс этот напрямую декларируется содержанием сонета. Да и в его форме баланс этот очевиден!
Сам Валерий Брюсов – редчайший пример безоговорочно талантливого поэта – и при этом не менее очевидного логика, мыслителя. Пример сознательного поиска золотого баланса, во всяком случае, – в творчестве.
Для контраста – пример противоположный: «Ударить по сердцам с неведомою силой может в настоящее время никак не стих, а разве только какое-нибудь великое историческое событие или какое-нибудь колоссальное научное открытие». Это ответ мыслителя Писарева на слова эмоционала Аполлона Григорьева, отсылающие, в свою очередь к пушкинскому «Ответу анониму»: «Я жду того стиха, который ударил бы по сердцам с неведомою силой». (Д.И. Писарев, ПСС, Т 3, стр. 252
Как видим, первый пример – стихи Брюсова, созданные явным эмоционалом с превосходно развитыми ощущениями, но одновременно и не менее явным мыслителем. Вот и попробуй тут определить тип личности… Но о типах личности творцов – позже. А сейчас – пример еще одного русского поэта.
«На смену пушкинскому высокому «равнодушию», пушкинской монолитности и монументальности пришла острая некрасовская проблемность и противоречивость». (Мариэтта Николаевна Бойко, «Лирика Некрасова», М., 1977)
Скажем иначе – под нашим углом зрения: на смену сбалансированному поэту пришел поэт без намека на баланс: «Я ни в чем середины не знал».
К чему же призывал этот второй – к крайностям? А вот посмотрим. Кто не помнит пресловутого: «Поэтом можешь ты не быть // Но гражданином быть обязан»? Вроде бы все ясно – Пушкин много раз и в разных формах декларировал прямо противоположное. Однако в этом же стихотворении у Некрасова неожиданно: «Блажен болтающий поэт // И жалок гражданин безгласный».
Вот так так! Так «блажен» – или «не быть»?! похоже, вопреки своему же лозунгу Некрасов признает и право на блаженство того самого «искусства ради искусства», против которого сам же восстает. Вот, тот же Некрасов: «Я никогда не брался за перо с мыслью, что бы такое написать… полиберальнее» (Н.А. Некрасов, Письмо Л.Н. Толстому, 1857). Без вдохновения – не шло… Тогда как Брюсов, похоже, научился и этому. Без лозунгов про гражданина. «Просто» мощное мышление. А лозунги… Не помогли они Некрасову убедить самого себя.
И свой тип личности не изменишь. Если уж человек эмоционал, то и доводами мышления этого не исправишь.
* * *
Стремление к балансу – это отнюдь не попытка изменить свой тип личности – ни к чему, кроме невроза такие попытки не ведут. К балансу можно стремиться, высвобождая «слабые» функции из-под спуда и позволяя им – нет, не управлять собой, а лишь «говорить», чего они хотят. И аккуратно эти их пожелания учитывать. Впрочем, как легко видеть, здесь я обращаюсь к мыслителям. Эмоционалу «учитывать» пожелания архаизированного мышления непросто – как легко видеть из истории жизни Некрасова. Сомневающихся адресую к его гениальному «Рыцарю на час».
* * *
Это может прозвучать странно, но умнее Некрасова – в этом плане – оказался Фет. «Фет был бы несвободен, если бы вздумал писать о социальных вопросах, и у него вышла бы дрянь». (Н.Г. Чернышевский, ПСС, т 14, стр. 314). Точно! И Фет, так сказать, выбрал поэта. Он слушал голос своего типа личности. Даже «профессия» помещика-крепостника не помешала ему создавать свои – хоть и немногие – шедевры. В итоге мы – как и предрекал Достоевский – поставили ему памятник за его удивительные стихи… и за «пурпур розы» в частности. При всей его антигражданственности. А что живо из Некрасова? Чистая лирика.
«Уведи меня в стан умирающих
За великое дело любви».
Впрочем, будем справедливы: есть несколько воистину великих строк и среди его «гражданского», тех, что написаны не только от ума. А еще и от горечи. То есть – от эмоций. «Эх, сердечный…»
Так что же, совместить ум и эмоции невозможно? Ответ неоднозначный. В одном человеке – случается. А вот в один и тот же момент вряд ли. (Некоторые, единичные стихи Брюсова – то самое исключение, которое…)
В качестве примера – разумеется, «наше все». Гражданский пафос у Пушкина найти можно – и пример будет не единичный. Правда, пафос этот… гм… немного непоследовательный. Так ведь потому Пушкин – всё… «И на обломках самовластья напишут наши имена»; «Темницы рухнут, и…» А уж в отрывках из десятой главы «Онегина» про царя… И – у него же: «Люблю царя…»
Однако, разумеется, в разы больше у Пушкина совсем иного: ясно выраженных деклараций искусства ради искусства. При этом логичных и четко сформулированных. «Какое дело поэту мирному до вас», «Паситесь, мирные народы», «Не дорожи любовию народной» etc. И, наконец, то самое стихотворение, в котором коротко сказано всё, честно: поэт может быть разным в разное время. Вплоть до смены обличья на противоположное. «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон» – то есть, когда интуитивная часть его «я» получит резкий «вброс» энергии и станет ведущей (ну и мышление тоже, конечно, не совсем выключается…)(Говоря коротко – вдохновение.) В остальное время поэт из этого стихотворения живет со спящей душой и им правит отнюдь не Аполлон. В лучшем случае – Гермес. Кого-то ведут простые эмоции, кого-то – расчетливый разум, а кого-то – и вовсе ощущения – зависит от типа. Повторяю – пока «душа спит» и тип личности не «поплыл» по зову Аполлона. (Был и такой поэт, который утверждал, что умеет вызывать вдохновение по желанию, то есть сам «двигать» свой тип личности, причем, без невроза. Андрей Вознесенский. Умение почти мистическое.)
Так или иначе, а сбалансированные до близости «золотой середины» гармоничные личности живут без сильных колебаний маятника. И потому великих стихов не пишут. И великих симфоний. И картин… Вот теоремы – да, бывает – доказывают. И другое – в науке – делают. Однако об ученых – позже.
Закон сохранения энергии универсален. Фет его чуял – и умел с энергией работать, отдавая дань и Аполлону, и… Почти наверняка так же сумел бы жить и Пушкин (и даже иногда жил, скажем, в Болдино), то тут решающую роль играет окружение. И эпоха. И семья… Зато Пушкин написал то, что написал. А Фет… Ну, понятно. Аполлон ведь сам решает, кому сколько выделить своей священной энергии – и от кого какой священной жертвы потребовать.
«…искусство – не название разряда или области, обнимающей необозримое множество понятий и разветвляющихся явлений, но, наоборот, нечто узкое и сосредоточенное, обозначение начала, входящего
