15
В закусочной от клиентов отбоя не было. Правда, приходили сюда не бродяги (их не пропускали через дорогу полицейские, число которых постоянно росло), а журналисты и телерепортеры, приехавшие для освещения происходящих событий. И все же Винсент, владелец закусочной, ходил чернее тучи: прошлой ночью в его заведение проникли грабители. Наличность и курево были закрыты в бронированной кладовой, и замок на дверях остался цел. Грабители, разозленные тем, что их добычей оказались только сладости, разлили по всему полу содержимое канистр с соусом для картофеля фри. Винсент догадывался, чьих это рук дело. Наверняка здесь поработали Иен Симпсон и Джимми Малгрю. Надо будет поговорить об этом с Драйсдейлом.
16
Некая сила заставляла людей ехать в Шотландию. В Лондоне и Амстердаме, в Сиднее и Сан-Франциско те, кого прихватил отходняк, чувствовали этот зов и ехали в Роузвелл для величайшего в истории сборища родственных душ. Воздух искрился энергией. Власти, чувствуя, что назревают некие события, выжидали.
В закусочной Винсент ломал себе голову над странным происшествием: замок в бронированную кладовую был цел, наличность на месте, а сигареты бесследно исчезли.
17
В четыре утра Эндрю Малгрю решил, что сыну пора спать, а его приятели должны быть дома, а не сидеть в спальне Джимми, врубив музыку на полную мощность. С тех пор как Джимми раздался в плечах и стал встречать предостерегающий взгляд отца дерзким ответным взглядом, призвать сына к порядку было почти невозможно.
Эндрю не слишком беспокоила громкая музыка: телик слышно, и ладно. Прописанный врачом валиум притупил боль от ухода жены: ей надоел муж-импотент, не вылезающий из депрессии и сидевший без гроша в кармане после сокращения на шахте.
Джимми давно пора спать – утром ведь в школу! Тут Эндрю вспомнил, что школу сын бросил еще в прошлом году. Наверное, мать дает ему деньги – а он тратит их на наркотики, тогда как отец может позволить себе в лучшем случае кружку пива в день выплаты пособия. Этот сопляк и его дружки вечно обдолбанные ходят. Вчера вечером заявились домой черт знает в каком виде – явно кислотой накачались. Эти сопляки думают, что до них никто наркотиками не баловался.
Прошло уже десять лет с тех пор, как его выкинули с работы. История, конечно же, показала, что прав был лидер профсоюза шахтеров Скаргилл – да только какая теперь на хрен разница? Нынче все гребут под себя. Скаргилл опередил эпоху, а к власти пришла Тэтчер. Эндрю и в пикетах стоял, и на демонстрации ходил, но по всему чувствовалось, что славным временам старого пролетариата пришел конец. Самое главное – настроение в массах. А массы, озабоченные лишь собственным благополучием, не видели дальше своего носа и дрожали за свои задницы. Слишком многие были готовы повестись на обещания хозяев и их прихвостней.
Сейчас-то очухались уже немного: никто не верит вранью, которым их продолжают пичкать. Даже сами политики поют свои старые песенки скорее с отчаянием, чем с обычной убежденностью. Это что-то новенькое, настроение явно меняется, вот только в какую сторону?
Бум-бум-бум! Ударный ритм кельтского техно бил прямо по мозгам. Бум-бум-бум!
Эндрю ткнул кнопку, прибавляя звук телика, но проклятый грохот тоже усилился. Соседка, миссис Муни, забарабанила в стенку. Эндрю стиснул пальцы на подлокотниках кресла так, что костяшки побелели.
В комнате Джимми парни праздновали удачно провернутую махинацию: констебль Драйсдейл выдал им заветный регистрационный номер правонарушения, который требовался для получения компенсации за ущерб, понесенный жертвой насилия. Драйсдейл не стал задавать слишком много вопросов, охотно поверив бессвязному рассказу местной шпаны. У констебля не было времени разбираться с местными хулиганами, и.уж тем более не было времени возиться с бродягами, превратившими его тихую жизнь в сущий ад. Достаточно одной искорки, чтобы полыхнул настоящий пожар, и тогда не видать констеблю Драйсдейл у повышения по службе как своих ушей. Вся эта хрень насчет деликатного обращения вполне может вылезти полиции боком. Инстинкты полицейского подсказывали Драйсдейлу, что следовало бы хорошенько отделать парочку подозрительных типов, но он знал, как отнесется к подобным действиям Коуэн, председатель комиссии по присвоению званий.
18
Эдинбургская шпана без особого энтузиазма встретила предложение пришельцев.
– Ну а мы-то как вам можем помочь? – спросил Элли Мастере.
Тазак задумчиво затянулся сигаретой.
– Нам от вас помощь не требуется…
– Да мы вам одолжение делаем, придурки вы этакие! – оборвал Тазака другой голос.
Увидев такого же, как они, землянина, парни вздрогнули от неожиданности и глазам своим не поверили.
– Майк Девлин!
Тот самый, который когда-то бесследно пропал. А теперь вот вернулся!
Элли Мастере оглядел Майка с головы до ног и заметил старомодные кроссовки.
– Прикид у тебя, чувак… Найки-то еще с восьмидесятых. Ты в какой дыре отсиживался?
– В гиперпространстве, – улыбнулся Майк. – Да и плевать на прикид, я вам сейчас такое расскажу!
И он рассказал.
– Но как ты мог просто так взять и смыться? – спросил Брай.
– И кентов своих бросить! – добавил Элли.
– Родину предать! – насмешливо бросил Денни. Ограниченность бывших дружков вывела Майка из
себя.
– Начхал я на родину, придурок! Я по всей вселенной путешествовал! Повидал такое, чего вам, дуракам, ни в одном глюке не привидится!
– Да я всего лишь сказал, что не фиг возвращаться на родину и ее же хаять! – не отступал Денни.
Майк устало посмотрел на Тазака. Эти дебилоиды так ничего и не поняли.
– Родина! – фыркнул он. – Для меня это просто пылинка в космосе! Я сюда вернулся, чтобы сделать нас самыми крутыми пацанами на Земле!
19
Погода испортилась, сверху закапало. Тревор Драйсдейл постарался отоспаться перед назначенным на завтра собеседованием в комиссии по присвоению званий. Мысль о нахальных молокососах, мерзнущих под дождем, грела душу и убаюкивала. Утром констебль порядком нервничал, хотя к собеседованию подготовился хорошо. В собеседовании главное – почуять, откуда ветер дует: иногда начальство настроено либерально, а в другой раз – гнет жесткую линию. В любом учреждении настоящий профессионал – это тот, кто может засунуть свои убеждения себе в задницу и проводить текущую политику с энтузиазмом. При этом важно лишь добиться благосклонности начальства, а там делай что хочешь – всем начихать. Коуэн был из либералов, так что Драйсдейл собирался лить либеральные речи ведрами. Второй по важности пунктик председателя – аккуратный внешний вид сотрудника.
20
Клинт Филлипс вышел из больницы, настрочил заявление в полицию – мол, избили, – однако от встреч с Джимми и Семо увиливал. Приятели встретились с Данки, и тот рассказал, что Клинт не собирается делиться компенсацией. Весьма расстроенные Джимми и Семо решили его припугнуть: угнать тачку и наехать на Клинта возле заправки.
