вздрогнула. Кого-кого, а вот ее увидеть в своей обгоревшей пещере было полной неожиданностью.
— Что ты здесь делаешь? — Да, во мне явно отказали инстинкты гостеприимства.
— Это он привел тебя сюда, — ответил Рикардо. Как он так тихо открыл дверь? — Говорит, мимо проходил, нашел на дороге.
Я с сомнением посмотрела на смущенную Клэрисс. Она точно девчонка? Как донесла-то мою тушу? Кстати, о тушах… В голове мелькнуло чешуйчатое тело дракона, и я вскочила. И тут же села. Где мне искать прах драконов…
Снова вскочив, я начала ходить по комнате, не обращая внимания на Клэрисс и Рикардо, которые двинулись к выходу, явно сомневаясь в моей адекватности. Но я бросилась вперед, и вылетела вниз по ступенькам, чуть не врезавшись в Роберто. Ага, он то мне и нужен! Дядя от неожиданности отшатнулся, удачно упав в кресло.
— Где находится прах погибших драконов? — спросила я, — Ну тех, что убили двадцать лет назад?
Роберто от удивления моргнул. Он знал ответ. По его лицу было видно, что знал. Но не торопился рассказывать. Было видно, что он борется внутри сам с собой, не желая рассказывать, и понимая, что выбора нет. Сколько ты секретов хранишь, Роберто Смелор?
— Прах в серебряной урне в сокровищнице короля… Но зачем тебе…
Так, где сокровищница я знала, и несказанно обрадовалась тому, что дядя обо всем всегда всё знает!
— На кону жизни людей! Дракон уничтожит все из мести! За своих братьев, которых вы убили и замуровали с каким-то волшебником, вместо того чтобы дать им покой! — я кричала. Это было несправедливо. Мне было жаль драконов, и людей, которые могли погибнуть из-за ошибок прошлого.
Не дожидаясь ответа от Роберто, я выскочила из комнаты и выбежала из библиотеки. Возможно, я была слишком строга к Роберто, не стоило срываться на него. Но мне было не до этого.
Я не знала, куда нужно будет нести прах, меня волновало лишь одно — как бы поскорее найти его. В покоях Адриана было пусто. Тайный проход за картиной никуда не делся, к счастью. Я-то думала, что после утренней выходки Адриан замурует этот проход. Войти в сокровищницу могла только королевская семья. На этой мысли я запнулась. Королевская… Так получается, тот женский голос, говоривший с Изабелл — принадлежал нынешней жене короля. Ведь других женщин в семье Арагонских больше не наблюдалось. По крайней мере, живых. Вспомнив желтые, прищуренные как у змеи глаза, я поежилась. Наклонив картину, предусмотрительно взяла свечу со стола принца, пригодится, на таких ступеньках можно шею сломать. И тогда всё, спалит дракон королевство…Если он, конечно, не плод моей фантазии. Но проверять не хотелось.
Оказавшись в холодной комнате, я осмотрелась. В углу мелькнул знакомый серебряный блик. Подойдя ближе, я по его формам признала в нем урну. Но размеры… такие только Клэрисс вызывать таскать. Поставив свечу на сундук, я думала, с какой же стороны ухватиться за огромную урну, которая скользила по рукам.
— Так, так… — раздалось за спиной, и я пожелала мысленно провалиться под землю обладательнице голоса. Её только не хватало!
Я медленно обернулась, и шарахнулась в сторону. У Беатрис горели глаза алым цветом. «Она случаем не родственница чернокнижнику?» — промелькнул вопрос в голове. Тут мелькнула догадка. Да прости меня, матушка, за то, что я так рискую…
— Это вы. Вы наслали черного рыцаря на принца! — утверждала я, хотя не была в этом уверена, — Если король узнает…
— То мне ничего не будет, — сдала себя с потрохами ведьма, — Он уже несколько месяцев прекрасно держится на моем зелье. И слушать он будет только меня. Тебя никто слушать не станет. Тем более, если ты не выйдешь отсюда живым.
Я пригорюнилась. Зачем мне раскрытая тайна, если она умрет вместе со мной? Очевидно, королева Беатрис не станет отпускать меня живой, учитывая, что я видела ее настоящие глаза. Умирать — так с музыкой!
— Почему вы хотите смерти Адриана?
Вопрос королеву разозлил.
— Лучше бы о своей жизни беспокоился, — рявкнула она, доставая клинок. Похоже, меня сейчас будут резать, грустно подумала я. Создалась отрешенность, что это все происходит не со мной. Я закрыла глаза, прижимаясь спиной к холодной урне.
— Мар? — неожиданно раздался голос Адриана.
Под землю провалиться я пожелала уже себе, и, открыв несчастные глаза, посмотрела на принца. Зачем, зачем… сидел бы у себя, никуда не лез, теперь и его в придачу сейчас прирежут.
Адриан стоял у ступенек, глядя на меня. Беатрис он заметил не сразу, но как только его взгляд привлек клинок, он немедля вытащил из ножен меч, направляя его в сторону жены отца. Она лишь ухмыльнулась и махнула рукой. Адриана снесло, сильно ударив об стену.
Она размахнулась, решив, что этого будет недостаточно, и со всей ненависти бросила в него клинок, предназначенный для меня. Я замерла.
— Думаю, так будет даже лучше. Если король своими глазами увидит, кто убил его любимого сыночка, он даже слушать тебя не станет, повесит как крысу, — довольно проговорила Беатрис, уходя.
Я бросилась к Адриану. Тот еще тяжело дышал. Осторожно взявшись за рукоять клинка, я вытащила его из груди принца. Прижав руками рану, я запаниковала, не зная, что делать дальше.
— Ведьма, — сплюнул кровью Адриан, — Надо сказать отцу…
— Стой, нет. Не надо. Твой отец не поверит. Она сказала… что он под ее зельем. Он слушает только ее, — пробормотала я, сжимая рану, думая, как остановить кровотечение.
— Я так и знал, что здесь что-то неладное, — хрипло сказал Адриан, морщась от боли.
— Прости… что не успела… — чуть не плача, сказала я, закрывая глаза. Ответа не последовало. Адриан тяжело дышал, закрыв глаза.
Где же эта магия, когда так нужна? Я отчаянно пыталась ее призвать, но не чувствовала в себе волшебного тепла. Смотря в спокойное лицо Адриана, который умирал у меня на руках, я закрыла глаза, еще и еще пытаясь позвать свой дар. Ничего не происходило, и я даже занервничала. Словно магия сопротивлялась. Невольно вспомнив первую встречу с Адрианом, я потеряла связь с реальностью.
Вдруг мои руки обволокло мягким теплом, и я открыла глаза. Под руками светилось, словно солнечными лучами на грудь Адриана. Рана затянулась, хоть и не полностью. Прислушиваясь к дыханию принца, я поняла, что жить он будет.
Успокоившись, я обколотилась об стену. Увидев перед собой блеск серебра, словно молнией озарило память. На негнущихся ногах подошла к урне, и положила на нее окровавленные руки. И упала на колени, чувствуя, как урна нагревается в моих руках. Желудок не вовремя заныл. Но бессознательность достигла
