Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
И Пейнтер подозревал, что дальше будет еще хуже.
17 часов 22 минуты
Коммандер Грейсон Пирс не знал, как успокоить свою мать. Та возбужденно расхаживала взад и вперед по приемной смотрового кабинета.
— Не понимаю, почему мне нельзя присутствовать при беседе невролога с твоим отцом, — в который уже раз с раздражением повторила она.
— Ты сама прекрасно это понимаешь, — спокойно ответил Грей. — Социальный работник все объяснила. Результаты тестирования остроты ума будут гораздо точнее, если при этом не будут присутствовать члены семьи.
Отмахнувшись от его замечания, мать устремилась в противоположный угол кабинета. Вдруг она споткнулась, и левая нога едва не подогнулась. Грей подался было вперед, готовый подхватить ее, но мать удержала равновесие.
Откинувшись на спинку пластикового кресла, Грей украдкой изучал свою мать. За последние месяцы она заметно похудела, истощенная постоянной тревогой. Шелковая блузка спадала с ее тощих плеч, открывая с одной стороны бретельку лифчика, — в нормальном состоянии мать ни за что не допустила бы подобную неопрятность. Только ее волосы, забранные вверх и заколотые шпильками, оставались безупречными. Грей представил себе, как мать возится с ними, считая их единственной частицей прежней жизни, над которой она сохранила контроль.
Пока мать расхаживала по кабинету, давая выход своему беспокойству, Грей прислушивался к приглушенным голосам, доносившимся из кабинета. Слов он разобрать не мог, но не вызывало сомнений раздражение, звучавшее в резком голосе его отца. Опасаясь взрыва, Грей оставался в напряжении, готовый в случае необходимости ворваться в кабинет. Его отец, бывший нефтяник из Техаса, никогда не отличался спокойным нравом. Грей с детства был свидетелем его резких вспышек, а после травмы, отнявшей ногу у здорового мужчины в самом расцвете сил, проблема только обострилась. Однако теперь отец стал еще более вспыльчивым, так как прогрессирующая болезнь Альцгеймера вместе с памятью разъедала и его способность держать себя в руках.
— Мне нужно было остаться с ним, — повторила мать.
Грей не возразил ей. Он уже устал от бесконечных разговоров с обоими. Ему хотелось устроить отца в специальную клинику, однако все его попытки натыкались на глухую стену гнева и подозрительности. И отец, и мать наотрез отказывались покинуть бунгало в Такома-Парке, в котором прожили уже не один десяток лет, предпочитая иллюзорный уют привычного окружения квалифицированному уходу в клинике.
Но Грей не знал, долго ли удастся сохранять этот уют.
И дело было не только в его отце, но и в матери.
Та снова споткнулась, делая разворот. Грей подхватил ее под локоть.
— Почему бы тебе не присесть? — предложил он. — Ты выматываешь себя, а врач уже скоро закончит.
Ощущая проступающие под кожей хрупкие тонкие кости ее руки, Грей провел мать к креслу. Он успел переговорить наедине с социальным работником. Та выразила беспокойство по поводу здоровья его матери, как физического, так и умственного, высказав опасение, что нередки случаи, когда тот, кто ухаживает за больным, не выдерживает постоянного стресса и умирает первым.
Грей не знал, как ему быть. Он уже пригласил сиделку, чтобы та помогала матери, и это вторжение было встречено с недовольством. Но теперь и этого было недостаточно. Проблемы множились: с лечением, с медицинскими препаратами, даже с готовкой пищи. По ночам от любого телефонного звонка у Грея начинало колотиться сердце, он ждал худшего.
Грей предложил перебраться в дом к родителям, чтобы быть там ночью, однако пока что мать категорически не желала пересечь этот рубикон, — хотя Грей подозревал, что ее отказ обусловлен не столько гордостью, сколько чувством вины из-за того, что она так обременяет своего сына. И если к тому же учесть, какие бурные воды отделяли Грея от его отца, возможно, это было и к лучшему. Так что пока этот медленный танец предстояло исполнять мужу и жене вдвоем.
Дверь смотрового кабинета открылась, отвлекая Грея от невеселых мыслей. Увидев выходящего невролога, он уселся прямо. Судя по строгому лицу врача, результаты обследования были неутешительными. В течение следующих двадцати минут Грей выяснил, насколько именно неутешительными. Болезнь Альцгеймера быстро прогрессировала. Далее следовало ожидать, что у отца начнутся проблемы с одеванием, с использованием туалета. Он будет все чаще уходить из дома и теряться. Социальный работник предложила оснастить двери сигнализацией.
Разговаривая с нею, Грей краем глаза наблюдал за своим отцом, сидевшим в углу вместе с матерью. Старик казался бледной тенью того властного крепкого мужчины, каким был когда-то. Он сидел, тупо уставившись перед собой, и хмурился при каждом слове врача. С его губ то и дело срывалось беззвучное «чушь собачья», произнесенное так тихо, что слышал один лишь Грей.
Но от него также не укрылось, что отец крепко сжимал руку матери. Они держались друг за друга, пытаясь устоять перед мрачным прогнозом врача, словно одной силой воли можно было остановить неизбежное угасание и гарантировать то, что они никогда не расстанутся.
Наконец, после торопливого оформления страховки и выписки новых рецептов, их отпустили. Грей отвез родителей домой, убедился в том, что на вечер у них готов ужин, и вернулся к себе на велосипеде. Он что есть силы крутил педали, чтобы физической нагрузкой прочистить мозги.
Добравшись к себе домой, Грей долго стоял под душем — так долго, что израсходовал весь запас горячей воды. Ежась под остывающими струями, он вытерся, натянул трусы и направился на кухню. Грей уже подходил к холодильнику и одинокой бутылке пива, оставшейся от упаковки из шести штук, купленной вчера, когда заметил фигуру, сидящую в раскладном кресле.
Он стремительно повернулся. Как правило, он не страдал отсутствием внимания. Для оперативника «Сигмы» постоянная настороженность — лучший способ остаться в живых. Впрочем, женщина, с ног до головы в черной коже со стальными застежками-молниями, сидела неподвижно, словно изваяние. На подлокотнике кресла покоился мотоциклетный шлем.
Грей сразу же узнал незваную гостью, однако это нисколько не помогло унять бешено колотящееся сердце. Вставшие дыбом волоски на руках отказывались опуститься. И на то имелись веские причины. Это было все равно что обнаружить у себя в спальне отдыхающую пантеру.
— Сейхан… — пробормотал Грей.
Вместо приветствия та просто закинула ногу на ногу, но даже это небольшое движение свидетельствовало о силе и изяществе, заключенном в ее тонком, как хлыст, теле. Нефритово-зеленые непроницаемые глаза не отрывались от Грея, оценивая его. Погруженное в тень лицо Сейхан, в котором смешались европейские и азиатские черты, казалось высеченным из бледного мрамора. Что-либо мягкое в ней можно было найти только в распущенных волосах, ниспадающих на плечи, а не уложенных, по обыкновению, в строгий тугой пучок. Левый уголок ее губ чуть поднялся вверх, насмехаясь над изумлением Грея, — или это просто была игра теней?
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
