Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
Он был демонтирован в 1931 году. Место на площади пустовало.
Что же касается самого здания, оно в мае 1919 года перешло в ведение ВЧК. Здесь же размещался и Особый отдел Московской ЧК. Через несколько месяцев сюда переехал весь центральный аппарат ВЧК под управлением Феликса Эдмундовича Дзержинского. В роскошном особняке находились отделы и управления ГПУ, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ, а сейчас ФСБ.
Во время Великой Отечественной войны комплекс зданий на Лубянке был заминирован и подлежал сносу в случае неожиданного захвата немцами города. Извлекли минеры мины только в 1942 году. По распоряжению главы КГБ Владимира Семичастного в 1961 году внутреннюю тюрьму КГБ ликвидировали. Все здания комплекса объединили единым фасадом только в середине 80-х годов по указу генерального секретаря Юрия Андропова.
По проекту скульптора Евгения Викторовича Вучетича в 1958 году в центре площади на месте находившегося там прежде фонтана был установлен памятник Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому.
Памятник жертвам советских репрессий «Соловецкий камень» в сквере у Политехнического музея напротив здания органов госбезопасности на Лубянке поставило общество «Мемориал» с согласия тогдашних властей и самого Горбачева в 1990 году. Место выбрано не случайно — именно на Лубянке подписывались документы на создание ГУЛАГа, на массовые аресты людей, которых обвиняли в измене родине и в антисоветчине.
В 1991 году демократы-вандалы снесли это произведение искусства — чекисты, к сожалению, не смогли его защитить. Большое руководство молчало, не ввязывалось в политические страсти и игры. А надо было, потому что за сносом «стража революции» последовал предательский разгром Великой страны. Общество кололось на воинствующих демократов либерального толка и молчаливую массу, раздумывающую: может, перемены к лучшему? Всех напугала горбачевская перестройка. Не знал народ, что принесет им новый вождь усеченной России, бесшабашный и редко трезвый Ельцин. Это была беда не только его, но и всей разрушенной им страны. Но это тема для другого разговора.
* * *
По прибытию в Москву семья поселилась у родственников супруги. Законную жилплощадь руководство пообещало выделить за пару месяцев. Но прошло почти два года прежде, чем была получена бесплатно небольшая квартира из категории вторичного жилья за выездом жильцов на улице Лавочкина в районе станции метро «Речной вокзал». С какой радостью работалось! Чувствовалось, что руководство ВКР заботиться о своих сотрудниках.
В оперативное обслуживание дали один из институтов военно-технической информации МО СССР. Начальник 2-го отделения подполковник Николай Петрович Петриченко поставил жесткую задачу — за сравнительно короткий временной отрезок практически на «голом месте» наладить четкий контрразведывательный процесс. Основание — проявление интереса разведчиков ЦРУ к новому подразделению, которое теперь замыкалось на ГРУ Генштаба ВС СССР. Эти данные были получены советской внешней разведкой, которая в то время называлась Первое главное управление КГБ при СМ СССР (ПГУ).
Именно здесь определилась судьба почти двадцатилетнего нахождения оперативника на орбитах контрразведывательного обслуживания объектов Главного разведывательного управления Генштаба ВС СССР. На первых порах пугало и настораживало только одно: если до этого он соприкасался с обветренными лицами пушкарей, танкистов, мотострелков, то здесь ему придется общаться с военно-технической интеллигенцией, обладающей высоким общекультурным уровнем развития и разведывательным опытом.
«Белые воротнички» Советской армии — так их называл начальник Института инженер генерал-майор Олег Борисович Рукосуев, с которым установились деловые отношения. После нескольких месяцев работы в этом подразделении ГРУ он как-то заметил в адрес оперативника:
«Мне нравится, что ты умеешь слушать и слышать собеседника!»
Это окрылило его и дало возможность сказать себе: «Справлюсь! Не боги горшки обжигают! Мир не преподносит человеку все готовое на подносе. Только сам человек может что-то сделать нужное коллективу и себе. Все зависит от его желания и терпения. Нужно только отбросить страхи и сомнения».
Среди сотрудников Института были лица, попавшие в разное время в поле зрения западных спецслужб. Одних противник тщательно изучал, к другим уже осуществлял вербовочные подходы, но они отвергли западных радетелей благополучия, третьи скрывали подобные случаи и по возможности «прятались от света», а четвертые могли попасться на крючок англосаксонских разведок.
В середине 70-х годов прошлого столетия в очередной раз была запущен «фейк» о том, что американские спецслужбы якобы восемьдесят процентов конфиденциальной информации «вытягивают» из открытых источников — газет, журналов, брошюр. Мода есть мода. Увлеклись этой идеей и в Советском Союзе. Росли горы наработок из открытой зарубежной информации, некоторые обобщения шли на самый «верх». У логически мыслящих специалистов, в том числе и наших помощников, возникал вопрос: если в ведущих странах Запада существует жесткая цензура на публикации режимной информации, то все, что поглощает Институт, может оказаться для советского руководства дезинформацией, отредактированной западными спецслужбами.
Оперативник и его коллеги на рабочих совещаниях били тревогу. Их поддерживал начальник 2-го отделения 1-го Отдела 3-го Главного управления КГБ подполковник Николай Петрович Петриченко, в прошлом морской пехотинец — умница и смелый человек. Он мог постоять за подчиненного, драться за правду, воевать добром со злом. Терпеть не мог лодырей и блюдолизов, зато к трудягам относился предельно внимательно. Активно, как мог с его невысокой должностной позиции, продвигал их по служебной лестнице. Многие сотрудники считали за счастливые минуты общение с человеком большой души и интеллекта.
Для меня на всю жизнь запомнился случай, ставший и укором, и уроком. Дело в том, что вышестоящее начальство в угоду партийным директивам перед очередным партийным съездом потребовало от оперативного состава усиления профилактической работы с лицами, высказывающими так называемые «нездоровые политические суждения». Петриченко относился к таким мероприятиям с хирургической точностью.
Как-то меня попутал бес. Получил материалы о том, что одна из машинисток в кругу сослуживцев в резкой форме критиковала Брежнева и его «серого кардинала» Суслова за житейские трудности из-за мизерной зарплаты.
— Жить уже стало невмоготу. Разве неправда, что зарплаты в семьдесят рэ хватает только на худой прокорм?! — взорвалась она в кругу коллег.
Оперативник составил справку. Начальник отделения внимательно прочел ее и тихо сказал:
— Товарищ капитан, представьте на мгновение, что этой женщиной была бы ваша мать или жена. Как бы вы поступили? Разве неправда, что зарплата в семьдесят рублей — это мизер, тем более в Москве? А как быть со всем остальным? В каких условиях она живет? — задал уточняющий вопрос начальник.
— Мать, двое малолетних детей и она, — последовал ответ.
— Я думаю, машинистка имела право, моральное право, высказать свое мнение по поводу условий жизни. Давайте договоримся: больше подобных материалов не докладывайте. Не мелочитесь, не надо, вы решаете более важные государственные вопросы. Вы рождены для честной и чистой работы — у вас это получается. Занимайтесь своим главным делом, — последнее слово
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
