Она наняла грумами трех бродячих актеров из Стратфорд-он-Эйвона, которые сначала показались ни на что не годными, кроме чтения «Как вам это понравится» для удовольствия госпожи. Но если учесть, что ее лошади нужны были лишь для того, чтобы возить ее и сестер по поместью и в Стратфорд, грумам хватало работы в конюшнях.
– Говоря о Суон-Парке, вы сказали «после того, как мы с сестрами покинем его»? Но если одна из вас выйдет замуж за моего хозяина, как планирует ваш отец, вы все останетесь здесь.
Розалинда торопливо пошла по дорожке, обогнав его.
– То, что папа´ предложил нас как скот на аукцион, вовсе не значит, что мы безропотно пойдем на убой.
Он в изумлении следовал за ней.
– Хотите сказать, что ни одна из сестер не желает стать женой моего хозяина?
– Совершенно верно.
Проклятие! Они не только не причастны к спланированному их отцом шантажу, но к тому же еще не жаждут выходить за него замуж.
– Вы знаете, что потеряете Суон-Парк, если одна из вас не выйдет замуж за Найтона?
– Ну и пусть. У меня нет ни малейшего желания управлять поместьем. Особенно таким, как Суон-Парк, погрязшим в долгах.
– Я понимаю вас, это трудная работа.
– Дело не в работе. – Она пронзила его взглядом.
– В чем же тогда... – Он осекся, представив себе, как она размахивает мечом.
Розалинда тяжело вздохнула.
– Мне нравится следить за ремонтом и строительством. Управлять служащими. Планировать званые ужины.
– Следить, управлять, планировать. – Он усмехнулся ей. – Вам нравится руководить, не так ли?
Она пожала плечами:
– Видимо, да. Остальные обязанности скучны. Терпеть не могу проверять книги с нашим управляющим, улаживать глупые споры арендаторов. Делаю это лишь потому, что больше некому.
– Из ваших слов я понял, что вам не нравится управлять поместьем. Но если Найтон женится на одной из ваших сестер, он сам будет управлять им или наймет управляющего. Вы с сестрами будете просто наслаждаться жизнью.
– Я не хочу здесь жить. Чем можно наслаждаться в Стратфорде? Я мечтаю переехать в Лондон.
– Тогда выходите за Найтона и потребуйте, чтобы он перевез вас в Лондон.
Господи, что это он говорит? Ведь Найтон вообще не собирается жениться. Действительно, если дела пойдут так, как он планировал, вся семья будет выселена из Суон-Парка уже через несколько месяцев.
Эта мысль пробудила от вечного сна его совесть.
Розалинда нахмурилась:
– Выйти за Найтона? Ни за что!
Оскорбление отправило его совесть обратно в могилу.
– Неужели вам невыносима сама мысль о браке с Найтоном? – Этой женщине следовало бы радоваться, что хоть кто-то согласился взять ее в жены.
В его тоне было столько сарказма, что Розалинда пришла в замешательство.
– Нет... да... я хочу сказать, что возражаю не именно против мистера Найтона, а против любого мужчины, которого бы выбрал папа´, не принимая в расчет мои чувства. Сейчас не Средневековье. Женщина должна быть свободна в выборе мужа, не так ли?
Его гордость была уязвлена, но не согласиться с ней он не мог.
– И вы, я полагаю, хотите быть свободной в выборе мужа, который не построил свой бизнес на контрабандных товарах.
– Совершенно верно. Я не смогла бы уважать человека, для которого деньги превыше всего остального – превыше морали, закона и чести.
Он ускорил шаг и решительно пошел вперед, чтобы скрыть охвативший его гнев. Что она знает об этом – «для которого деньги превыше всего остального»? У нее есть олений парк и слуги, возможно даже, доля наследства. Это, конечно, немного, но ведь «много» – понятие растяжимое. Когда-то «много» означало для него двадцать фунтов. Она никогда не знала такой жизни, он в этом не сомневался.
И все же чем больше он думал об этом, тем больше ее ответ удивлял его. Он привык к женщинам, для которых деньги важнее всего. Каждая из них готова была закрыть глаза на его сомнительное прошлое, стать его женой, даже любовницей. Но эта женщина презирала тех, кто обогащался нечестным путем, в том числе, разумеется, и его. И он не знал, то ли восхищаться ею, то ли сожалеть об этом.
Розалинда догнала его.
– Дело не только в контрабанде, поймите. Жениться и выходить замуж надо по любви, – сказала она уже более мягко.
Просто не верилось, что у этой амазонки столь романтические представления о браке.
– Разве это не необычная точка зрения для человека в вашем положении? – спросил он. – Разве такие, как вы, не уверены, что влюбиться в богатого так же легко, как и в бедного?
– Влюбиться вообще нелегко, не важно, в бедного или в богатого. – Она искоса взглянула на него. – А вы как полагаете? Что мужчина должен жениться на богатой, если представляется случай? Или у вас уже есть богатая жена в Лондоне?
– Нет, – твердо ответил он. – Жены у меня нет, ни богатой, ни бедной. И даже не предвидится. Есть дела, которые заботят меня гораздо больше женитьбы.
– Значит, вы вообще не собираетесь жениться, ни ради денег, ни по любви?
– Вы совершенно правы. Я никогда не влюблялся. Некоторые принимают желание за любовь, опасная ошибка, которая заставляет мужчин вести себя по-дурацки, а женщин выбирать плохих мужей. – Предостережение, о котором он всегда должен помнить, когда имеет дело с леди Розалиндой, ведь если кто-то и может довести мужчину до беды, так это она.
– До чего вы циничны! Любовь – это высокое чувство, а желание – физическая потребность.
– Откуда вы знаете? Вы когда-нибудь испытывали это высокое чувство?
В ее ореховых глазах сверкнули золотые искорки, она залилась румянцем. Грифф не отрывал от нее взгляда.
Она тоже смотрела на него, потом отвела глаза.
– Сама не знаю. Не помню.
– Вы не могли бы забыть, если были когда-нибудь влюблены.
Розалинда не сдержала улыбки.
– Скорее всего не могла бы. Ее улыбка очаровала его.
– Тогда ваши возражения против брака с Найтоном не имеют никакого отношения к некоему неподходящему поклоннику, которого вы утаили.
Ее смех звенел и переливался, легкий, веселый, ласкающий слух.
– Это уж точно.
– А что ваши сестры? – спросил он, напомнив себе о главной цели, которой можно скорее достичь, раскапывая информацию, чем флиртуя с леди Розалиндой. – Есть ли у них тайные поклонники?
– Мне это неизвестно. – Ее походка стала более расслабленной, движения более свободными, словно, высказав ему свои взгляды на брак, она испытала огромное об легчение. – Но я не проверяю регулярно олений парк. Есть еще конюшни, насколько я помню, вы сочли конюхов совершенно некомпетентными. Возможно, они и есть замаскировавшиеся поклонники.
