не поддались его влиянию. Появился Рин, зверь открыл глаза и повел ушами. Рин вынырнул из-под камней, как будто, специально там прятался от меня. Я попыталась узнать о своих подчинённых, заодно, и о пропавших рюкзаках – там всё наше н.з, не считая многих нужных мелочей. Там, в одном из рюкзаков было устройство связи с ИСКИНом. Я поняла, что ни рюкзаки, не оружие к нам никогда не вернётся. Рин пытался объяснить: они – игаи, это их племя, они живут в Саане, это их город, а народ, что устроил карнавал – это другие люди, они совсем не игаи, это – Ману.
– Ману – это что, тоже народ?
– Нет, Ману – это священники. (Жрецы, по-нашему.) Ману забрали фримонов.
Блин! У меня уже голова кругом идёт:
– Забрали кого?
– Фримонов – детей чёрной дыры.
– Бр-р-р! Ничего не поняла.
Девочки из моей команды попытались мне объяснить, но, только ещё больше запутали. Поднялся галдёж.
– Молчать! Не выдержала я.
Бедного зверя, как ветром смело, а Рин оглох, зажал уши руками.
– Хорошо. Куда делись гуманоиды? Я поняла, что рюкзаки местные цыгане спёрли, как их? … Ману. Но, где мои подчинённые? Где мой взвод?
Рин, дрожащим голосом попытался что-то сказать:
– Может женщина фримонов ищет?
– Это те, которые дети чёрной дыры?
– Ну, да!
Я думала, что абориген издевается. Но он, чуть не плакал:
– Вон там сидели, отдельно от вас.
До меня дошло, кого он фримонами называет.
– Да, да, куда эти фримоны делись, чёрной дырой накрылись, что ли?
– Они ушли, с Ману в их храм божества чёрной дыры. Фримоны – тоже боги.
– Ты же говорил дети.
– Да, да, дети – ещё маленькие боги!
– Я помню из этого карнавального шествия, только старика с бубном.
Рин приложил палец к носу, я поняла, этот жест означал, что нельзя упоминать этого старика – табу.
– Это их главный священник! Колдун.
– Блин! Этот Ману с бубном был хуже Экера.
Рин опять прикрыл уши:
– Не надо так громко! Больно!
Я поняла, зверь тоже оглох от моего крика. В этом мире не привыкли к итальянскому обращению. Там все постоянно кричат, тренируют голосовые связки. А, здесь это не принято. Бедный зверь, боится появляться.
– Меня зовут Ниа. Хорошо, больше кричать не буду.
– Ниа, скажи у вас есть хозяин?
– Не поняла. Это как?
– Вы принадлежите кому-нибудь?
Блин! Что ему надо? Все мы кому-нибудь принадлежим, но не здесь, а там. Я и мой взвод принадлежит армии нашей вселенной. Но философия этой деревенщины чужда этих понятий, как долг, отечество, ответственность да своих близких. Он задал простой вопрос, и ждёт на него такого же ответа.
– Нет, я не замужем, а значит свободна, ты это хотел от меня услышать?
– Ура! Римаи услышала меня, прошептал игаи.
Блин! Язык простой, легко запоминается, осталось только привыкнуть к многочисленным терминам. Здесь все названия звучат непривычно. Я поняла, что Саан – город, в котором они живут и он находится над головой. Я не понимаю, как им удалось сотворить такое чудо? А, зверь – смесь хамелеона с крокодилом, как он называется?
– Это Ростр.
– Что, ростр?
– Зверь называется Ростр.
– Ты, что, Рин, умеешь мысли читать?
– Нет, но у нас очень хороший слух. Ты слишком громко думаешь, Ниа! Я хочу пригласить вас в свой замок.
– Ты, что? Король, или принц?
– Я не знаю о ком ты говоришь, Ниа. Я простой игаи, сын главного правителя города Саан. У свободных игаи у всех замки.
– Может у тебя ещё слуги есть, рабы, кухарки, садовники?
– Нет. Ничего этого нет у меня. Игаи очень бедны. Мы можем собраться всей общиной и купить себе женщину на час, на праздник урожая, Ниа. Для меня это счастье, если вы примете приглашение и посетите мой дом. Разговоров в городе будет на целый год. Соседи и через десять циклов будут вспоминать, что в моём замке гостило четыре свободных женщины.
Блин! Странные здесь порядки. В нашей вселенной мужика днём с огнём не отыщешь, а тут – такое отношение к женщинам! Их боготворят. Этот Рин на нас молится будет. Я вспомнила, что мне про коварство мужчин отец рассказывал. Ему приходилось воспитывать дочь без матери, поэтому и выросла такая непоседа. Проверить бы этого Рина, по методу Экера. Но, честное слово, не хотелось. Хотелось, хоть час, почувствовать себя богиней!
– Я за вами летатель направлю, чтобы в город вас доставил.
– Не надо летатель. Ты опиши, как выглядит то место, куда ты нас хочешь пригласить? Садись на свой мотоцикл и догоняй нас. Девочки собрались возле меня в круг и мы, по методу мгновенного перемещения, транспортировались в поднебесном замке Саан.
Глава 13
Я не знаю из чего оно сделано. Город был похож, и одновременно, не похож, на Спиритус. Полупрозрачные стены, твердый, и как стеклянный пол, прозрачные потолки, на которые, точками, мостятся птицы, похожие на земных голубей, на них охотятся мелкие хвостатые ящерицы, разыгрывая над головой целые жизненные трагедии. Значит не всё невидимо в этом мире. Мы уже научились отличать видимое от невидимого. Единственно что, я старалась откинуть от себя эту приставучую невидимую гадость, которая, так и норовила прилипнуть к моему телу. Рин заметил это, и подал мне какую-то мазь.
– Это от липучек. Попробуй.
Я поблагодарила хозяина замка. Было непривычно видеть: такое большое и красивое здание – совершенно пустое. Рядом стояли такие же полупрозрачные поселения, и тоже не жилые. Мне стало жутко. Похоже, что нас заманили в этот пустой город, с непонятной целью. А, тут – над головой, опять на голубей кто-то напал…
– Рин! Спасибо за приглашение. А, где остальные жители этого города? У меня создаётся впечатление, что он, абсолютно пустой. Какая-то не живая атмосфера царит в этом месте.
– Ниа! Мне интересно и нравится слушать, как ты говоришь, правда, я не всё могу понять из твоих слов. Ты спросила за игаи, за жителей этого города? … Кто, где. Большинство работают смотрителями в шахтах, как здесь – на Римаи, так и на ближайших спутниках нашей планеты. Вы уже обратили внимание на бедность нашей почвы – сплошные камни и песок.
– Да. Ещё самоцветы и другие кристаллы.
Я достала из кармана найденный изумруд. Рин взял его в руки и зашвырнул с высоты этого замка, как обыкновенный булыжник.
– У нас этого мусора полно. Не стоит отягощать себя камнями.
Я подумала. В Токио за такой камушек отдали бы целый небоскрёб, а здесь – это мусор. Если честно, мы уже проголодались, наши
