Неловко переставляя ноги и поддерживая руками стены, я помчалась вперед с грацией норвежских биатлонистов; после сна меня еще шатало, выглядела я удручающе, соображала и того хуже. Иначе бы зашла в уборную и привела себя в порядок. Вместо этого я побежала в кабинет, придумывая на ходу причины для своего опоздания одна другой тупее. Добравшись до нужной двери, замерла, прочитала очень короткую молитву вольного содержания, одернула флисовую рубашку и… услышала крик.
Не Катин.
Не Сашенькин.
И очевидно, что не мой.
Там, за стеной, отделяющей меня от кабинета, сердитый мужской голос расписывал на все лады плюсы и минусы демократического строя США. Или возмущался нерациональным использованием сибирских лесов. В общем, что именно он вещал, было не расслышать. Зато я сразу поняла, что говоривший мужик… картавил.
Изысканно и очень сексуально! Последнее слышалось мне только в том случае, если бы орал В.Г. на Катеньку, иначе высказывание о сексуальности голоса начальника я забираю обратно. Мое слово не воробей, мое слово журавль – что не так, на фиг с пляжа прям на склад в черном пакете, в котором маньяки трупы транспортируют. Там как раз один такой имеется. Не труп. Пакет.
Носок кроссовка слегка пнул дверь, та со скрипом отворилась, и на меня уставились три пары глаз. Одни напуганные. Одни красные, то ли от слез, то ли от напряжения. И одни сердитые. Ох, как же шла Игнатову его злая моська, так их всех, мой картавый чертенок! Фас! Куси, Гобру, куси!
***
Я прибыла в самый разгар драмы и, к Шерлоку не ходи, догадалась, кого именно чихвостит суровое начальство. Катя сидела прямо, будто кол проглотила, смотрела в стену перед собой и молчала. О, как упоительно молчала эта стерва! Феноменально молчала! Оргазмически просто!!!
На мое появление в кабинете никто не обратил внимания. Только Сашенька помахала мне рукой, но, одернув сама себя, снова прикинулась испуганным сурикатом. Маленькая хитрая жопка прекрасно знала, что ее взяли в Мельницу по протекции друга генерального и вынесут отсюда исключительно в подвенечном платье с пузом наперевес. Прямиком в декрет, из которого она так и не вернется, посвятив себя воспитанию детей и вдохновению мужа на трудовые подвиги. Других способов убрать глупую нерасторопную сотрудницу не существовало в принципе.
- Виталий Геннадьевич, мы сейчас найдем пакет.
- Катя, мне не надо сейчас, мне нужно было час назад, и ты уже опоздала.
- Не представляю, куда они могли деться. - Голос Гадюки дрогнул, но эта слабость длилась не дольше секунды. Исключительный контроль над собой. – Саша, ты ведь сама сделала всех журавликов, я видела, что ты их делала. Вспомни еще раз, где они могли бы быть?
- Ох, Екатерина Сергеевна, - Сашенька сделала скорбное лицо, - и я помню, что делала, но вот куда я их потом дела – не помню. Все сложила в мусорный пакет и поставила в угол.
Катя тихонько взвыла. Виталий Геннадьевич скользнул взглядом по точеной фигурке моей коллеги и сразу отвернулся, даже не пытаясь скрыть горькую усмешку:
- Святые кулебяки, - пробурчал В.Г. себе под нос.
Катя подавилась и в немом удивлении уставилась на картавого, стараясь припомнить, где могла слышать подобную фразочку. Бесполезно. Подобные словечки совсем не подходили снобскому костюму и модельной стрижке шефа, однако преклеились же, пристали намертво! Ай да Игнатов, если ты кулебяками будешь не только ругаться, но и угощаться, мы с тобой обязательно подружимся!
- Думаю, бесполезно просить Сашу вспомнить, куда она делала пакет. Тем более, что пытки в России все еще порицаются обществом.
- Ничего не бесполезно, Виталик, ты мне не доверяешь? Очень глупо. Сейчас я соберусь и вытащу нас с тобой их этой жопы.
- Не из жопы, Екатерина Сергеевна, а из ситуации. Не нас с тобой, а всю нашу фирму. Как вытаскивать будешь? За час успеешь? Придумаешь, подготовишь и утвердишь с Прутковской новый план? Катя, очнись, для этого нужно быть не просто умной, а нереально фартовой.
- Я смогу, - решительно прошипела змеюка и сжала губы в ровную линию.
Рука шефа на миг замерла в воздухе, а потом опустилась на спину Катерины Сергеевны. Это прикосновение было до того домашним и интимным, что я сразу ощутила себя незванным гостем в чужой спальне.Так, будто бы подглядывала за моментом близости посторонних людей.
- Даже не пытайся. Я сейчас назначу встречу с Прутковской, предложу перенести дату фотосессии на завтра. Финансовые издержки вычту из твоего отдела, надеюсь, ты понимаешь почему?
- Понимаю, - обреченно прошептала гадюка и обернулась маленьким безобидным ужиком, так жалко она выглядела сейчас.
Ситуация складывалась до ужаса неловко и не в меру драматично. Не понимая, как лучше обратить на себя внимание и стоит ли вообще это делать, я деликатно кашлянула. Первым отреагировал Игнатов: он повернулся в мою сторону и сразу убрал руку со спины своей Катеньки, застигнутый врасплох. Она же, казалось, не видела ничего вокруг и тупо перебирала бумажки, не вглядываясь в то, что там написано.
Известный женский прием, как скрыть накатывающие слезы, Катерина Сергеевна. Когда вас в школу истеричек зачислили, я там уже диплом с отличием получала.
- Ой, а зачем так нервничать, Екатерина Сергеевна, вы же Яне приказали сделать вторую тысячу журавликов. Может, она все сделала. Ты же сделала, Януся, да?
Ох. Некоторые красивые мордашки созданы для макияжа, а не тяжелого умственного процесса. Судя по тому, как изменилось лицо Игнатова, как округлились глаза Гобры, как воздух в комнате стал тяжелее и гуще, а настенные часы зловеще выдали: «Тик-так» – новость о том, как из меня пытались сделать Золушку, не должна была выйти за пределы нашей крохотной женской компании.
- Ну, или не сделала, - постаралась выкрутиться Саша. - Катерина Сергеевна дала задание, а Яна не успела. Бывает. Правда же?
Ох… Да заткнулась бы ты уже, Сашенька. Уволить тебя отсюда нельзя, но, судя по молниям в глазах Гобры, она найдет более радикальный способ избавиться от идиотки. Киллера наймет, к примеру.
- Что прика… доверила делать Екатерина Сергеевна Яне? – с нажимом спросил Игнатов, глядя на нашу офисную дурочку.
Та, почуяв неладное, уставилась в глаза Гобры и беззвучно открыла рот. В кабинете стояла аквариумная тишина. В мою сторону никто не смотрел, я же могла внимательно считать эмоции каждого присутствующего. Страх Сашеньки: терять покровительство змееватой начальницы ой как не хотелось. Злость картавого: его любовница откровенно наплевала на приказ шефа и продолжила плести интриги за его спиной. Впрочем, так было и раньше, но именно сейчас аукнулось в виде сорванного проекта. Но больше всего меня интересовала та, третья. Она равнодушно мазнула по мне глазами, собралась, скривила губы, будто лимон проглотила, и резко повернула голову в сторону.
- Произошло недоразумение, - наконец прошипела Гобра, - я действительно…
