тут развели? — Задыхаясь от кашля, она поспешила скрыться между деревьями. Ей встретилась Гульшат.
— Ба, Гульшат, где ты пропадала? Ох и искал же тебя Гарифулла, ох и искал.
— Потом расскажу,— сказала девушка и закашлялась.— Что это еще за дым?
— Мальчишки папиросы жгут. От дыма я и убегаю.
— Папиросы?
Гульшат, не дожидаясь ответа, забыв обиду, побежала к мальчишкам.
Первым ее заметил Ахмет и толкнул в бок Витю:
— Гульшат идет!
Витя застыл на миг, раскинув руки, как птица крылья, потом быстро нырнул в толпу товарищей. Успели ребята убрать с глаз и Бари. Они стояли в растерянности, чувствуя себя виноватыми, не зная, как начать разговор.
— Где Алмаз? — спросила Гульшат.
— Пошел вас искать.
— Я его не встретила.— Она вроде не сердилась, ребята вздохнули с облегчением.
Вскоре возвратился Алмаз, но не один. По пути он встретил Газизжана и Хамита с товарищами, приехали все вместе. На машине.
Глава 16.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ОТРЯДА
Сегодня большой праздник. День открытия лагеря. День, когда присваивается имя первому отряду — отряду Альфарита, состоящему из самых старших мальчиков. На праздник приедут родители, друзья, ребята из колхоза «Авангард», еще гости будут. Хлопот предстоит много. Размышляя об этом, Сафар с вечера долго не мог уснуть, зато утром заспался. Когда солнечные лучи через дверь палатки упали ему на лицо, он вскочил как ужаленный. Быстро оделся. В его сандалии лежала белая, свернутая вчетверо бумажка. Вожатый торопливо развернул ее и начал читать.
Альфарит тоже все время вертелся в постели, поминутно просыпался, провел ночь неспокойно. Увидев, что вожатый читает какую-то бумажку, не вытерпел, подполз к нему и тоже стал читать.
«Сафар! Пока дедушка Газизжан с ребятами не уедет из лагеря, нас здесь не будет. Причину знаете. Не ищите нас, не найдете. У нас только одна просьба: если приедут родители, скажите, что послали нас по делу.
Бари, Витя».
Эх, Бари, Бари! Заговорила совесть. Проступок совершил он, а расхлебывать придется товарищам. Да, каждый день новый фокус, новая загадка. В других отрядах ребята помоложе, там работать немного полегче. Там уж и отряды созданы и советы отрядов. Все ходят в галстуках. А у старших ребят до сих пор не отряд, а вольница. Галстуки никто не носит, советом отряда и не пахнет, да и отряда нет. Вроде бы и любят его ребята и слушаются, а вот со старыми привычками расстаются с большим трудом.
— Вот видишь? — прошептал Сафар Альфариту, когда тот прочел записку.
И вдруг Альфарит спросил:
— Сафар, вы мне дадите галстук?
— Вот соберемся после завтрака, там все сами и решите. И совет отряда выберете.
Он хотел еще что-то сказать, но тут по всему озеру зазвучал утренний горн. Из палаток начали выскакивать ребята. Начатая таким образом суматоха тянулась весь день. Магинур беспокоилась, что ей не удастся увидеть праздничное торжество, что ей все время придется возиться у пылающего очага. Спасибо, Гарифулла назначил много дежурных. Ведь сколько гостей понаехало. Придется накрывать много столов. Все дружно взялись за дело, и работа быстро закончилась. Когда Магинур, надев свое нарядное платье и повязав белый платок, подошла к линейке, приехавшие вчера гости повязывали красные галстуки двум десяткам мальчиков, стоящим в конце строя. Мальчики стояли ровной линейкой, все в белых рубашках и черных брюках. И не подумаешь, что это те самые мальчишки, которые еще только вчера бегали в одних трусиках.
На линейку вынесли знамя отряда. Газизжан взял его в руки и сказал:
— Ребята, мы присваиваем вашему отряду имя «Красный партизан». Это в память о тех, кто воевал за Советскую власть. Когда вырастете, будьте героями, готовыми оправдать это высокое звание.— Он передал Альфариту вышитое атласное знамя.
Мальчик опустился на колено и поднес к губам край алого знамени. Потом взял знамя в руки и встал в общий строй. Магинур была растрогана, на глаза ее навернулись слезы. Она вообще не может слышать ни звука пионерского горна, ни боя барабана. Глаза сами наполняются слезами. Чтобы не расплакаться при всем народе, она ушла на свою кухню.
Шутки, смех, праздничный шум не смолкали в лагере до самого вечера. Когда стемнело и в небе зажглись звезды, все перешли на берег Глубокого озера. Пламя костра напоминало о партизанских кострах. Желтые отблески огня падали на водную гладь озера и придавали всему вокруг необычный вид.
Гульшат стояла на высоком берегу озера и задумчиво смотрела на огонь. Прошло совсем немного времени, а ребята уже заметно изменились. Но что будет дальше? Что они еще придумают, какие номера выкинут? Сейчас все они спокойно сидят у костра и слушают рассказы дедушки Газизжана. А Витя и Бари где-то прячутся.
Но что бы там ни было, старания Гульшат, Сафара, Магинур не пропадут даром. Ребята теперь убедились, что способны и на хорошие дела.
Они теперь — единый, организованный коллектив, пионерский отряд «Красный партизан». Это самое главное.
Семь дней под землей.
1.
Кто первый раз приедет к нам, тот наверное подумает, что это не деревня, а плодовый сад. Особенно весной, когда все в цвету. Издали не только домов, и зеленой листвы на деревьях не увидишь. Одни цветы — белые, желтые, сиреневые...
Если бы меня спросили, я бы нашу деревню назвал Гульбахча. Цветущий сад. Но меня, конечно, никто не спрашивал, и назвали деревню Текэяр — Крутой берег.
Стоит наша деревня на самом краю обрыва. Так что, в общем-то, правильно ее назвали. Выйдешь на кручу, посмотришь вниз, а там почти отвесный глиняный склон, прошитый нитками колючих трав, да торчат кое-где из красной глины большие белые камни. За камнями растут кусты черемухи да низкорослого можжевельника, увешенного черными ягодами. Притаились, будто в прятки играют.
Если задумаешь спуститья по склону, тогда не зевай! Комья сухой глины обрываются из-под ног, пыльной лавиной катятся вниз. Оступишься, не удержишься — и сам полетишь туда же. Впрочем, это не так уж и страшно: синяков, конечно, набьешь, а утонуть не утонешь. Воды под нашим «берегом» нет.
Обычно под такими обрывами, как наш, текут речки. Ну, пускай не речка, а уж ручеек-то обязательно течет. В другом и воды-то воробью по колено, а все равно есть где побарахтаться гусям и уткам.
