Я ведь поэтому и не считал её своей.. своим союзником.
– А кем она, по-твоему, была?
– Фоном. Точнее я в её жизни был им. Я думаю, ей нужен был кто-то. Тем более я ей нравился. Но не сам я..
– Так, понятно. Теперь познакомь меня со второй.
– Да, конечно.. На самом деле она вроде как и была, а вроде её и не было..
– Как это понимать? – Алиса протянула Тому сигарету.
Сделав вдох, Том окончательно развязал себе язык.
– Она существовала в моей жизни только лишь потому, что я преследовал её. Однажды, выходя с зала, это было кстати тогда, когда я уже встречался с Катрин, я думал перед домом заехать в «Молл», купить ей мармелад, который она так любила. Я стоял на остановке, ждал «восьмёрку». Ждал я долго, уже думал ехать домой, так как темнело, клонило в сон. Вдруг на остановке появляется одетая вся в чёрное, с чёрными волосами и такими выразительными глазами девочка. Я так на неё засмотрелся.. Ужас. Она не обладала сногсшибательной фигурой или, там, обаянием «мисс Америки», но меня её внешность очень впечатлила. У неё был такой грустный взгляд, такой тяжёлый, будто она на кладбище работает. Как ни странно, мы сели с ней в один автобус. Нет, я сразу забыл о своих планах, и сел бы с ней хоть до Южного озера, лишь бы не терять её из вида. Я не смахиваю на подозрительного типа, поэтому не стесняясь проводил её до дома, и она этого не заметила.
– А как же Катрин?
– Я тоже хотел бы задать себе этот вопрос в момент, когда провожал эту девчонку. Но, я задал его лишь тогда, когда она скрылась за дверью подъезда, она жила в апартаментах, на тридцать первой улице. И мне тогда впервые в своей жизни стало стыдно за себя.
Том теребил пальцы.
– Впоследствии, я стал следить за ней. Я узнал где она учится, чем занимается в свободное от учёбы время. Не в смысле стоял напротив окон с биноклем и рассматривал её в нижнем белье, а в том, что я ходил за ней по пятам. Катрин, кстати, быстро заметила, что со мной что-то происходит, но я грамотно извивался, оправдывал себя.
Тяжело вздохнув, Том продолжил.
– Я рисовал Бетт. Да-да, я ещё и рисую, причём у меня неплохо получается. Когда я только приехал в штаты, дядька рассмотрел во мне скрытый потенциал к этому делу, и устроил в художественную академию. Я рисовал там после школы. Поначалу мне там нравилось, но через год я потерял интерес. У меня были успехи, но я перестал стараться рисовать всякую посуду и так далее.. Дядя настаивал на продолжении обучения, я ходил лишь для «галочки». Навык я вроде приобрёл, а желание – нет. Но, когда я только начал заниматься боксом, в семьдесят пятом, я договорился с тренером о том, что буду каждый месяц рисовать по портрету великих спортсменов взамен на свободное посещение зала. Он, кстати, мне это и предложил. Затем я в каждом зале тренировался под таким условием. Портреты у меня выходили лучше всего, хотя им меня и не учили. Вот что значит приобрести желание.. Кого я только не рисовал – Мухаммед Али, Джо Фрейзер, Джо Луис, каждого по несколько раз. Я рисую только мелом – другим у меня никогда не получалось. И Бетт я тоже рисовал. Затем подкидывал свои старания с чувственными записками ей под двери. Не знаю, как она реагировала на это, но я думал, что делаю всё правильно. Не подумай обо мне плохо, я любил их обоих. Только Катрин меня к себе уже подпустила, а к Бетт я приближаться не хотел..
– Ты боялся разочаровать… – Алиса опустила взгляд на свои ноги.
Очередная пауза.
– Один раз мы с Катрин поругались. Было какое-то недопонимание.. Но я стал расстраиваться, зная о своём запасном плане – я мигом решил предстать перед Бетт. К тому времени я уже серьёзно приноровился, рисуя большие портреты, и вот, стоя перед её дверью, с большим, обёрнутым в раму, полотном в руках, я ждал этого волнительного момента..
Том набрал воздуха в грудь и прикрыл глаза рукой.
– Рассказывай, Том. – Алиса потянулась к нему, взяв за руку.
– Она жила с отцом. Не знаю, кто это был, но дело в том, что я услышал, как кто-то подходит к двери, с той стороны. Я сильно волновался. Но никто не открыл. Я позвонил в дверь ещё и ещё, но ничего не происходило. Тогда я всё понял.
Докурив косяк, он положил его в пепельницу.
– Я оставил портрет около мусорного бака и больше не являлся туда. Через несколько дней меня выгнали из «Олдстеда» за вторую драку. Ни Катрин, ни Бетт я больше не видел.
Она смотрела на него с диким прищуром, будто бы хотела сожрать его заживо, прямо здесь. Странно, что он не замечал этой особенности в ее взгляде раньше. Подул тёплый-тёплый ветер, однако Алиса, отвлекшись, скукожилась. Сделав еще один затяг, намного глубже, чем последние несколько, Том привстал с кресла, на которое сам того не осознавая когда-то сел, вальяжными шагами приблизился к девушке и нагнулся к ней, чтобы поцеловать. Затем нежно засунул ей в губы самокрутку, оставив до ее окончания лишь один затяг, ухватил ее на руки и понес в сторону кровати, куда через несколько шагов сильно бросил. Надо бы уточнить, что парень сильно удивился своей силе, ведь физически, как он считал, не являлся обособленным. Алиса же, в свою очередь, не подавала признаков болезненности ощущений. Более того, когда Том приблизился к ней, распластавшейся по кровати, она обхватила его туловище ногами, и удивительным образом повалила рядом с собой. Затем она встала, быстро закрыла балкон, зашторила весь вид из окон, и опьяненной походкой пошла зажигать свечи, что стояли на полках у каждой из стен.
В полумраке Том наблюдал за ней – за ее манерой движений, станом, грацией ходьбы. Она двигалась, слегка раскачиваясь, но при этом всегда координированно рассчитывала шаги, приземляясь только лишь на носочки, словно балерина.
Придав комнате легкое освещение, она повернулась к кровати, где лежал Том, и, плавно приближаясь к нему, с игривым, интригующим взглядом стала развязывать поясок халата. Возможно, до того, как Том принял траву, он стал бы всячески избегать возможности наблюдения за ней, однако стоит заметить, что, действительно, это его раскрепостило. Он чуть привстал, опершись локтями на матрац, и с интересующимся выражением лица стал следить за
