вглубь своих владений, откуда доносился тихий звон посуды и жар печей да редкие звуки разговоров помощников. Какие именно таинства творятся на кухне, Лия понятия не имела, несмотря на то, что завтрак у соседа стал для неё ежеутренним ритуалом, как и болтовня с Аргусом.
Мужчина как раз вынырнул в торговый зал, держа в руках деревянный поднос. Перед ней поставили тарелку овсяной каши на молоке. На поверхности плавал кусочек сливочного масла, и всё это было щедро полито черничным джемом.
— Красотища какая! — с придыханием произнёс Бальтазар.
— А это тебе, усатый, — Аргус поставил перед котом блюдце с кашей без джема. — И последнее, но не по значению.
Он поставил на стол заварник из тонкого стекла. Казалось, что это настоящее произведение искусства. Стекло было идеальным, никаких кривых участков и пузырьков, чистое и прозрачное, как хрусталь. Но куда прекрасней было то, что внутри: среди чайных листьев плавали палочка корицы, оболочка мускатного ореха и лепестки розы. Чай любви… Лия неверяще смотрела на то, как нежные розовые лепестки кружат в заварнике. В горле пересохло, правда, совсем не от жажды.
— Ого… — ведьма старательно смотрела исключительно на заварник, мысленно молясь Пресветлой, чтобы это был не намёк. Даже Бальтазар нашел в себе силы оторваться от еды и смотрел то на неё, то на Аргуса. Мужчина как ни в чём ни бывало сел напротив.
— Приятного аппетита.
Лия кивнула в ответ. Хотя еще минуту назад она готова была вепря съесть целиком, сейчас кусок не лез в горло. Всё ведь было так хорошо… Ей так нравились эти двадцать минут спокойствия по утрам, когда можно просто прийти и о тебе позаботятся, вкусненько накормят, дадут ватрушку в придачу и пожелают хорошего дня. Даже посуду мыть и убирать со стола не надо. Лия упрямо платила за завтраки, несмотря на все протесты Аргуса. Тот, впрочем, нашел способ возвращать деньги, ежедневно закупаясь специями. Пусть торговля в пекарне шла бойко, но не верилось, что он действительно столько расходует каждый день.
— Что такое, не нравится? — удивленно спросил мужчина.
— А? Нет, всё в порядке. Спала мало просто, — Лия зачерпнула ложкой кашу и проглотила, толком не почувствовав вкуса.
— Не спалось?
— Вроде того, — вдаваться в подробности ночных похождений ведьма не собиралась.
Повисло неловкое молчание. Лия упрямо смотрела в тарелку. Аргус прожигал её взглядом. Она буквально чувствовала этот взгляд, отчего по телу волнами прокатывались мурашки. Уши горели, к счастью, прикрытые волосами. Ну за что ей всё это?.
— Я тут нашел интересный рецепт, хочу попробовать. Глянь, у тебя есть эти травы?
Ведьма аккуратно взяла листочек, вчитываясь в каракули. Мужской почерк, насколько она могла судить по временам обучения в академии, всегда оставлял желать лучшего, но Аргус переплюнул всех. Он писал, как собака задней левой сломанной лапой. Лия старалась разобрать не столько рецепт — вдаваться в кулинарные премудрости не было желания — сколько список ингредиентов.
— Да, всё это есть… — она вернула бумагу.
— Отлично, я тогда забегу к тебе в перерыв. Хочу попробовать приготовить. Чай будешь?
— А что за рецепт? — перевела тему Лия, старательно уплетая кашу в попытке поскорее закончить завтрак.
— О! Это какой-то салцийский открытый пирог. Тонкое тесто, томатный соус, сыр. Можно ещё что-то добавлять по вкусу. Хочу с ветчиной попробовать. Должно быть вкусно.
— А может с рыбкой? — внёс предложение Бальтазар.
— Ну, я попробую, — уклонился от прямого ответа мужчина. — К ужину испеку… И как насчёт продегустировать вместе?
Лия подавилась кашей. Казалось, что угроза уже миновала, и она удачно перевела тему разговора, но опасность подступила оттуда, откуда не ждали.
— Конечно, хотим! После работы сразу придём, — радостно ответил Бальтазар.
— Урою, — прохрипела ведьма.
— Что?! — переспросил мужчина.
— Не уверена, — откашлявшись «повторила» Лия. — Сам понимаешь, день может оказаться тяжелым и… — она замялась, старательно ища достойную отмазку.
— Ты не подумай ничего такого. Просто мне нужен взгляд со стороны. Вернее вкус. В общем, независимое мнение о том, что получилось, а ты разбираешься в пряностях, стало быть, и в кулинарии.
Лия зыркнула на фамильяра, и тот спешно закрыл рот. Наверняка намеревался жаловаться, что её стряпнёй можно разве что отравить кого-нибудь.
— Так что, раз вы оба не против, я зайду за вами, когда закроешь лавку, — решил за всех Аргус.
Лия была против. Нет, против вкусного ужина, который к тому же не надо готовить самой, она не возражала. Но сперва этот чай, потом, почти сразу, приглашение на дегустацию, которая одновременно с этим еще и ужин. Почему-то было страшно, что она придёт, а там свечи и какая-нибудь романтика - и всё, завтракать ей будет негде. Да и дружбу терять не хотелось. Аргус ведь хороший мужик, у них вполне себе партнёрские отношения в плане бизнеса: ведьма делает скидку на пряности, а пекарь говорит покупателям, где можно купить такие волшебные и ароматные порошочки, которые делают выпечку и другие блюда восхитительно вкусными.
Она не искала отношений. Уже были, и ей хватило. Проще было вдвоём с Бальтазаром. Они вполне были счастливы друг с другом. Кошак, конечно, любил поныть, но больше из любви к драме, чем всерьёз. К чему ей эти сложности, ссоры, претензии, попытки ограничивать её свободу? Это же додуматься ещё надо было — попытаться ограничивать ведьму! А ещё отношения — это доверие, которого Лия в себе, как ни искала, найти не могла. Она вполне счастлива, даже несмотря на сложный период в жизни.
Ведьма пробормотала в ответ что-то невнятное и принялась с особым усердием доедать кашу. Бальтазар, уловив настроение, тоже глотал, как не в себя. Кошак уже понял, что согласился крайне опрометчиво, но деваться было некуда.
Глава 6. Острый перец
Лия весь день была как на иголках и даже не могла толком объяснить, почему так остро реагирует на предложение поужинать. Бальтазар прятался под шкафом, зыркая из тени зелёными глазищами, но высовываться и что-то говорить опасался.
Радовало, что хоть торговля шла бойко. То ли жители Овериджа распробовали, наконец, вкус жизни с пряностями, то ли подействовала палочка корицы, что она подожгла. Корица не только была приятной, чуть сладковатой пряностью, но и подталкивала людей к общению, делая более дружелюбными. Хотелось верить, что молва о том, будто в её лавке можно купить
