Она еще несколько раз переворачивается, а потом я решаю, что время настало. Все еще притворяясь спящим, поворачиваюсь на бок, подвигаюсь к Мишель, хватаю ее за талию и крепко вжимаю в свое обнаженное тело. Ее футболка задралась и сейчас она чувствует обнаженными ягодицами мой член, который тут же твердеет. Мишель замирает и не двигается, ее дыхание утяжеляется, а тело напрягается, превращаясь в камень. Я предполагаю, что она не знает, как себя вести в этой ситуации. А я знаю и собираюсь действовать.
Шумно вздыхаю и зарываюсь носом в копну ее волос. Слегка подаюсь бедрами вперед и трусь об упругую попку, и тут уже Мишель выдыхает громко и резко. Но она не отталкивает меня, просто позволяет мне делать то, что я задумал.
Моя рука пробирается ей под футболку и накрывает плоский животик, который лихорадочно подергивается под моими пальцами. Мой вопрос получает ответ: она в трусиках, но, видимо, в стрингах, потому что мой стояк ритмично трется о голую кожу. Я провожу пальцами сразу под резинкой и чувствую, как Мишель трепещет всем телом. Осмелев от отсутствия сопротивления, провожу ладонью выше по животу, а потом обхватываю грудь. Ее соски уже твердые, и я понимаю, что Мишель возбуждена. Целую ее затылок, потирая твердую горошину соска между пальцами. Мишель слегка выгибает спину, вжимаясь попкой в мой член, и мне хочется застонать от этих ощущений.
Сейчас то, что происходит между нами, не кажется запретным или неправильным. Кажется, что в темноте все воспринимается гармоничным и таким, словно происходит не на самом деле. Как будто моя фантазия воплощается в жизнь, только в этот раз все реально и ощущения острее в сто раз.
Я ласкаю вторую грудь, и наконец вырываю изо рта Мишель негромкий стон. Она уже сама трется о мой член. Ритмично вырисовывает круги бедрами, возбуждая меня еще сильнее, если такое возможно. Мой рот уже на ее шее, я покусываю и ласкаю языком кожу, которая тут же покрывается мурашками.
А потом я снова спускаю ладонь вниз, но на этот раз не задерживаюсь на резинке трусиков, а ныряю под нее, нащупывая влажный бугорок. Мишель возбуждена не меньше, чем я. Думаю, она так же считает, что не делает ничего плохого, пока выключен свет. Мои пальцы кружат по клитору, а потом сразу два я ввожу внутрь, а Мишель слегка разводит ноги, давая мне легкий доступ. Теперь она не сдерживает эмоции, ее тяжелое дыхание вырывается вместе с негромкими хриплыми стонами, нарушая идеальную тишину в комнате. И я впитываю эти звуки, от них кружится голова. Я сильнее впечатываю стояк ей в попку, едва сдерживаясь от того, чтобы оттянуть ее трусики в сторону и ворваться на всю длину. Но сначала ее удовольствие. Я хочу, чтобы она была не просто готова меня принять, а чтобы сходила с ума без моего члена внутри.
Я кружу пальцами быстрее, натирая ее клитор, а потом снова и снова ныряю в благодатное тесное тепло ее вагины. Слышу шлепающий звук, который смешивается со стонами и моим тяжелым дыханием. Сердце громыхает в груди, и я как будто могу слышать бег крови в венах.
– О, Боже, Финн, ― выдыхает Мишель со стоном, и внутри меня все сжимается и взрываются фейерверки. Каждый человек любит слышать свое имя, и я не исключение. Но слышать его с таким придыханием, стоном, хриплым, срывающимся голосом любимой женщины ― это стоит ожидания. Стоит каждой минуты мучений и жизни внутри фантазий.
– Да, девочка, это я. Вот так, Мишель. Вот так, ― шепчу ей в волосы, крепко прижимая к себе правой рукой, пока левой кружу в ее трусиках.
– Не останавливайся, ― хрипит она. ― Только не останавливайся.
– Никогда, детка, ― отвечаю, ускоряясь. Она очень близко. Я чувствую это по тому, насколько она мокрая, как сжимает внутри мои пальцы, как стонет громче и дышит чаще. Хочу видеть, как она кончает, слышать ее тяжелое дыхание и впитать каждый звук, который столько раз представлял себе. Мне кажется, что если бы сейчас разверзлось небо, даже это не было бы способно оторвать ее от меня.
– Да, да, да… ― шепчет Мишель срывающимся голосом. Она постоянно повторяет это, как будто думает, что если замолчит, то я остановлюсь.
– Вот так, милая, ― хриплю ей на ухо. ― Хочешь, чтобы внутри был мой член? Хочешь мой член, Мишель?
– Да. Хочу твой член, Финн. Пожалуйста.
Я резко переворачиваю ее на спину и нависаю сверху. В темноте мне едва ли видно ее лицо, но я вижу блеск глаз, и это тоже сводит с ума. Потому что она хочет меня. Наконец-то. Я припадаю к губам Мишель своими, и она отзывается. Лихорадочно цепляется за мои плечи, приподнимает бедра и трется о мой член в попытке довести начатое до конца. А у меня от ощущений кружится голова. А еще я хочу подарить ей не один оргазм. Хочу, чтобы сегодня она снова и снова кончала подо мной.
Спускаюсь губами по шее, покручивая рукой сосок, заставляя Мишель выгибать спину, подставляя под мой нетерпеливый рот свою грудь. И я лакомлюсь ею. Кусаю, всасываю твердые горошинки, сжимаю пальцами. Мишель громко стонет, слегка царапая ногтями мой затылок. Я съезжаю ниже по ее подрагивающему животу, пока не оказываюсь лицом у самого центра наслаждения. Мне в нос ударяет пряный запах ее возбуждения, и я провожу носом по слегка выпуклому лобку, шумно втягивая воздух. Мишель замирает и пытается свести бедра, но я не даю ей этого сделать. Слегка раскрываю припухшие лепестки розовой плоти и провожу между ними языком.
– А-а-ах, ― вырывается из Мишель, и она наконец расслабляет бедра.
Я наслаждаюсь ее вкусом и запахом. И звуки, звуки, звуки, которые постоянно выходят из нее. Какое-то невнятное бормотание вперемежку со стонами и хриплыми выкриками. Это именно то, что хочет слышать каждый мужчина от женщины, находящейся под ним. Меня срывает. Я вылизываю ее, бью языком по клитору, прихватываю его губами и слегка тяну, пока Мишель мечется по подушке и сжимает простыни до треска. Снова ввожу в нее два пальца и энергично двигаю ими внутри горячей плоти. Несколько секунд ― и тело Мишель деревенеет на мгновение, а потом она выгибается дугой и протяжно стонет. Ее начинает трясти, пока я пью ее удовольствие и продлеваю его, насколько могу.
Как только Мишель успокаивается, я приподнимаю голову, целую по очереди внутреннюю сторону каждого из бедер, оставляя на них влажную липкую дорожку. Сажусь на пятки, вытираю рот тыльной стороной ладони и смотрю на распластавшуюся Мишель. Хочу ее до боли. Член так сильно ноет, что, кажется, если не войду в нее сейчас, умру. Я не даю ни ей, ни себе думать. Я нависаю над Мишель и целую, пока пристраиваюсь у ее горячего входа. Легонько проскальзываю головкой и притормаживаю, чтобы сразу не кончить. Я слишком долго ждал ее. Делаю легкое движение назад, а потом снова вперед, уже предвкушая, как войду на полную длину. Но тут все кардинально меняется.
Во дворе резко вспыхивает свет, а Виста с Баксом заливаются агрессивным лаем. Мишель напрягается, а мое тело приходит в полную боевую готовность. И я говорю не о сексе. Напротив, именно секс отходит на второй план. Я выхватываю из-под подушки ствол, натягиваю боксеры и несусь к окну. Справа в углу. Собаки лают на забор именно в той стороне. Если бы нарушитель спокойствия влез на территорию, то мои псы уже бы дожевывали его ногу. Но раз они лают на ограждение, значит, этот кто-то за забором.
