пальцем по горлу. — Ты как на это смотришь?
— Можно, — согласился экспат. На душе у него было муторно, и Григорий вдруг решил, что хлопнуть немного будет в его нынешнем положении не лишним.
— Отлично! — оживился Славка. — Я еще с парой нормальных ребят познакомился, так что после отбоя устроим небольшой пир. Закусь беру на себя.
— А взводный не спалит?
— Этот салага? — пренебрежительно скривился Бороздов. — Брось, запрется, поди, в своей каморке и тихим сусликом просвистит под одеялом до побудки.
— А если нет? — заменжевался Дивин. В памяти всплыло предупреждение Карпухина. — Застукают, еще «плюшек» добавят.
— Оглянись вокруг, — проникновенно предложил Славка. — Мы с тобой уже и так в отдельном штурмовом батальоне. Куда дальше закинуть-то могут? Или забздел, летун? Смотри, два раза приглашать не буду.
— Черт с тобой, — сдался Григорий. — После отбоя собираемся.
— Я сейчас сдохну! — пожаловался моряк-старлей. Бывший, разумеется. Бог весть каким ветром его занесло к штурмовикам. Не откровенничал парень ни с кем. А вот форсил мореман изрядно. Даже демонстративно отказался снять тельняшку и ходил всегда с расстегнутым воротом. Но вот на тренировках ему приходилось не сладко.
А попотеть приходилось серьезно. Бойцов-офицеров разбили на небольшие группы и заставили освоить науку воевать в боевых порядках пехоты. Научили окапываться, бросать гранаты, познакомили с особенностями уличных боев и схваток в тесноте траншей. Несколько раз даже прогнали через наступление вслед за огневым валом. Страху тогда натерпелись все. А Дивин, что приблизился к полосе взрывов больше положенного, даже нашел после четыре дыры от осколков в своей шинели. Холодная струйка пота пробежала тогда по спине, а руки предательски задрожали.
Бороздову, наоборот, все было трын трава. Хотя во время тех учений у него тоже сбило с головы пилотку осколком, но Славка лишь улыбался во весь рот и подтрунивал над товарищами. Он вообще производил впечатление человека без нервов. Хотя, экспат как-то раз слышал собственными ушами, как приятель страшно стонет ночью и грызет зубами подушку. Сунулся, было, с осторожными расспросами утром, но бывший комбат так зыркнул, что Григорий решил уйти от греха подальше. У всех свои скелеты в шкафу.
Через две недели интенсивной подготовки батальон подняли до рассвета по тревоге и бойцов погрузили на машины.
— Эй, взводный, простудимся ведь, — ворчал недовольно Бороздов, зябко ежась от предрассветной сырости и кутаясь в свою шинель. — Подхватим ангину, с тебя первого спросят!
— Что предлагаешь? — настороженно осведомился их молодой командир. Он явно опасался подвоха. Тем более, что за это время Славка уже не раз придумывал всевозможные каверзы и розыгрыши. Однажды напоил приблудного пса и тот во хмелю гонялся за комбатом. Тот, правда, юмора не оценил и, в конце концов, просто застрелил взбесившуюся собаку.
— Известно что, — сделал честные глаза Бороздов. — Для сугреву надо грамм по сто употребить. Дезинфекция и профилактика — великая вещь!
— Р-разговорчики! — зло рыкнул взводный, отворачиваясь. А потом вполголоса добавил после небольшой паузы. — Скоро и профилактика, и лечение будет…свинцовыми примочками.
Ехали весь день. Уже ночью прибыли в какое-то полуразрушенное и сожженное село. Здесь последовала команда «Выгружаться». Бойцы шустро выпрыгивали из кузова, молча строились. Совсем недалеко раздавались раскаты артиллерийской перестрелки. Небо то и дело озарялось всполохами разрывов. В непроглядном черном небе гудели далекие авиационным моторы.
— Немецкие «юнкерсы», — определил безошибочно Дивин. — И наши У-2.
— О, знавал я одну летчицу из «ночников», — встрепенулся Славка. — Такая, знаешь, ладная вся, фигуристая…
— Бороздов, отставить! — подошел к ним неслышно взводный. — Подравняли строй!
Батальон выстроили буквой «П». В центр вышли комбат и адъютант старший батальона — начштаба по-простому.
— Товарищи бойцы, — начал подполковник. Фамилия его была Пыркин. Судя по трем ленточкам за ранения и многочисленным орденам и медалям, вояка он был матерый. — Впереди нас ждет город, который необходимо взять. Командование верит, что вы выполните это задание с честью. Всем отличившимся будет возвращено прежнее звание и награды. Не подведите! Ура!
— Ура-ааа, — прокатилось по шеренгам.
А потом батальон перестроился в походную колонну и начался изнурительный ночной марш-бросок. Шли и бежали долго. В конце маршрута Дивин очень сильно зауважал матушку-пехоту. Даже ему, с его дополнительной подпиткой от сидящего внутри зверя, пришлось нелегко. Ноги гудели, голова налилась чугунной тяжестью. Казалось, еще шаг, и просто упадешь. А дальше — делайте, что хотите. Даже расстреливайте! Но потом собираешься с силами и делаешь еще один небольшой шажок. А за ним еще. И еще.
Спасало, что несколько раз объявляли привал. И тогда можно было перемотать портянки, судорожно прожевать сухарь, запить его водой из фляги. А потом опять подъем и «Марш, марш!»
— Скоро в бой, — прохрипел Славка, падая на землю рядом с Григорием. — Слышишь, впереди драка нешуточная.
Экспат не ответил. Своим чудо-зрением он давно уже рассмотрел городские кварталы, окутанные клубами дыма. Сквозь них кое-где пробивалось пламя. Картина вырисовывалась сюрреалистическая. Доводилось видеть в каком-то музее несколько полотен, выполненных в этом стиле, и запомнилось объяснение старичка-экскурсовода, который увлеченно вещал перед случайно забредшими в зал летчиками. Где же это было, в каком городе? А, хрен с ним, не важно!
— Точно преисподняя, — мрачно проговорил морячок, упавший на землю неподалеку. — У нас как-то транспорт с боеприпасами горел, так похоже смотрелось. Словно вулкан. И нам сейчас предстоит в это жерло нырнуть!
В воздухе вдруг противно завыло.
— Ложитесь все! — заорал взводный откуда-то из темноты. — «Ишак» работает[7]!
Взрывы мощно тряхнули землю. Неподалеку раздались крики раненых.
— Вот, бл…ь, — выругался в сердцах Славка. — Еще в бой не вступили, а уже потери.
— Разобрались повзводно! — команда прозвучала неожиданно.
Бойцы сноровисто — спасибо тренировкам, разбились в привычные группы.
— Приготовились к атаке!
— Ну, понеслась! — выдохнул Бороздов. — Кощей, не спи. Прикрывай спину.
— Работаем, — отозвался летчик.
— Ура-ааа!!!.. Полундра!!!
— Кощей, береги нашего водоплавающего, — крикнул на бегу Славка. — Пропадет ведь, дурак. Ишь, припустил!
Они бежали по узкой извилистой улочке. Над головой то и дело противно свистели пули. Иногда они с влажным чавканьем врезались в деревянные стены домов. Впереди виднелась их первая цель — странное массивное здание без первого этажа. Окна располагались на высоте двух — двух с половиной метров над землей. Слева чернели массивные железные ворота. Что характерно, надежно запертые и заложенные мешками с песком.
— Эх, нам бы самоходку сюда, — горячо зашептал Дивин, когда их группа добежала до угла дома и укрылась за ним. — Шарахнула бы пару раз и готово дело. А так…чем эту заразу возьмешь?
— Са-мо-ходку? — насмешливо протянул Бороздов. — Да ты мечтатель, Кощей. Фантазер! Может быть, тебе еще батарею «катюш» подогнать? Думайте, братья-славяне.
В это время немцы открыли ураганный огонь из пулеметов и винтовок. Штурмовики вжались в стену своего не слишком надежного укрытия. Не стоило даже думать о том, чтобы высунуть из него нос — положат сразу.
— Приготовились, — завел опять свою пластинку взводный. Голос его дрожал. — По моей команде…
— Да погоди умирать, — грубо перебил его Славка. — В лоб ни в жисть не возьмем.
— Я могу рвануть вперед, — предложил Дивин. Начал говорить и сам себе ужаснулся. Зачем? Ведь сто процентов вмиг положат. Разве что сверхскорость мантиса сможет помочь. Но…это означает, что его раскроют. И как быть в этой ситуации? Сейчас мальчишка-взводный скомандует — вон уже посыльный от комбата с приказом прибежал — и они рванут в самоубийственную атаку. Где точно так же умрут в течение пары минут. — Меня не подстрелят!
— Заговоренный, что ли? — покосился на товарища с интересом Бороздов.
— Нет, — покачал головой экспат. — Просто быстро бегаю.
«А еще иногда могу видеть вероятные траектории стрельбы, когда палят по мне», — добавил про себя. Появилась у него с недавних пор такая особенность. В воздухе пару-тройку раз видел туманные трассы еще не выстреливших «эрликонов» или пушек «худых». И это позволяло совершить противозенитный маневр или уйти из-под огня фашистских «охотников». Вдруг, и сейчас поможет? Силы вроде восстановились.
— Ну, предположим, добежишь ты до стен дома, — задумался взводный. — В окно все равно не запрыгнешь.
— Зато гранатами смогу их закидать, — нашелся Григорий. — А им в меня стрелять будет затруднительно, я в их «мертвой зоне» буду находиться. Ну а высунутся, так сниму из автомата.
