— Что я проверяю?
Оливер смущенно крякнул.
— Да, милая моя, дело в том, что я… Как бы это сказать… Позавчера, в общем, я был в Штатах.
— Что? — опешила она.
— Но всего на один день, это была очень важная встреча, это… мы все равно не успели бы увидеться, это…
— В Штатах?
— Да, я летал в Вашингтон. В общем, долго рассказывать. Ты только не обижайся. Ты звонила мне позавчера?
— Нет. Я звоню сегодня.
— А я подумал… Пропущенный звонок… Номер похож… В общем, ты не обижаешься? Хэтти, я сам…
— Нет, не обижаюсь, — отвечала она спокойно. Это была привычка с детства: когда Хэтти испытывала сильное потрясение, она всегда говорила очень спокойно.
— Ну и хорошо. Я сам очень скучаю по тебе! Я стремлюсь к тебе! Но мое присутствие здесь просто необходимо.
— Ну хорошо, — медленно и бесцветно проговорила она. — Хорошо. Созвонимся. Пока.
Хэтти опустила руку с трубкой и несколько минут стояла, глядя в пространство. Потом зачем-то побрела в сторону своего офиса.
— Вот это и есть любовь? — спросила она у толстого черного кота, сидящего на скамье. Он молчал, и Хэтти пришлось отвечать самой: — Вряд ли. Скорее всего, мы оба погорячились, признавшись друг другу.
Кот улыбнулся ей и спрыгнул на тротуар, перебегая дорогу… Но вот что странно, продолжала думать Хэтти, не обращая внимания на прославленную примету. Ей почти не запомнились подробности первой «ночи» — наверно, слишком бурно выплескивалась страсть, накопленная за время недолгого романа. Да и вообще их первый секс был сумбурным и немного неуклюжим, как у подростков. Зато искренним и страстным… Интересно, а почему она так уверена, что «первый»? Вдруг — другого не будет? Нет, будет! Будет. Потому что она всегда добивается своего.
Хэтти попыталась воскресить в памяти картины их с Оливером последнего и самого важного дня. Действительно, то, что было на квартире, совсем не вспоминается. А вот утро в парке будет стоять у нее перед глазами до конца жизни. Золотисто-бирюзовое и звонкое, как весенняя песня синицы…
Всю последующую неделю ее жизнь сопровождал какой-то бред. Встречались сумасшедшие люди, говорили странные вещи, Мадлен подлила масла в огонь, позвонив по телефону и заявив, что история с Оливером отличная, вот только чем она обернется — неизвестно. И посочувствовала подруге:
— Видишь ли, такие быстрые романы имеют обыкновение быстро заканчиваться. Увидишь, либо у него есть кто-то еще, либо… он просто бабник и у него, опять же, есть кто-то еще. А может, он женат?
— Спасибо за поддержку! — рявкнула Хэтти и не стала рассказывать про последний телефонный разговор с Оливером.
— Знаешь, Хэтти, — отозвалась подруга, даже не подумав обижаться, — кроме меня тебе правду никто не скажет, разве что бабушка, но у нее своя правда. Езжай в Англию, заработай там деньги и купи наконец пентхаус. Ну? Разве ты не об этом мечтала всю жизнь?
— Об этом, — вздохнула Хэтти.
— А почему так много грусти в голосе? Ты почти добилась всего, чего хотела, я даже завидую. Тебе осталось сделать последний шаг, потом протянуть руку и взять свой законный приз.
— Если все правильно, тогда почему мне так тошно, Мадлен? Может, я мечтала не о том?
— Хватит хандрить. Все у тебя будет хорошо. Только не останавливайся.
— По-моему, я уже не смогу остановиться, даже если захочу, — сказала она и повесила трубку.
В тот вечер Новая Хэтти что-то бубнила про снобизм и толстокожесть, но Старая Хэтти решила, что прежняя дорожка — самая верная, по ней и надо идти! Больше всего ей нужны деньги. Правда теперь — как средство достижения цели, но средство безотказное и железное. Даже настоящая любовь хороша тогда, когда есть на что ее проживать.
И потом, внутренние движения души — это миф и иллюзия. Кому будет интересно судить о ней по ее изменившемуся мировоззрению? Ведь мировоззрение к биографическим данным не пришьешь. А вот покупку квартиры на Манхэттене на первый гонорар — очень даже пришьешь. И успех в обществе, популярность — тоже пришьешь. И будут ее внуки гордиться бабкой, приговаривая, как она была богата и популярна! Все правильно. В Англию ехать надо. И соглашаться на все условия Стефана. Лишь бы дали денег. А с Оливером она разберется потом. Вот приедет к нему домой и задаст вопрос в лоб: кто ты такой и что тебе от меня надо?
Успокоившись на этой мысли, Хэтти перевернулась на спину и заснула. Это была последняя ночь в Америке. Завтра вечером съемочная группа вылетала в Лондон.
6
Сырое промозглое утро заставляло ежиться и кутаться в капюшон, а ветер дул такой, что пробирало до костей. Уже было отпущено море шуток по поводу погоды и овсянки на завтрак, а между тем все члены команды понимали, что съемки станут серьезным испытанием для здоровья и психики.
Первое, что сразу же выбило из колеи, это смена часовых поясов. Плюс постоянные дожди, от которых, как известно, клонит в сон сильнее, чем от снотворного. Хэтти чуть не плача вспоминала солнечные деньки в Нью-Йорке и все не могла понять, как люди живут в стране, где дождь сменяется туманом, а туман дождем? И так месяц, а то и два, подряд? Ей не хватало солнца и хорошего настроения, ей не хватало часов в сутках, чтобы выспаться, и ей не хватало Оливера. Тот факт, что на ее банковский счет в качестве аванса была перечислена большая сумма денег, почему-то не успокаивал, а вызывал лишь тупое раздражение. Хэтти разозлила радостная физиономия Стефана, который лично сообщил ей, что деньги переведены и она может проверить карточку в банке. Она процедила «спасибо», а Стефан почему-то издевательски захохотал:
— Что, климат долбит по мозгам? Ничего, я сделаю из вас настоящих актеров!
В конце концов, на десятый день работы у всех участников съемок началась вялотекущая депрессия.
Стефан орал, как мартовский кот, по малейшему поводу и без. Местная киностудия помогала решать кое-какие вопросы, но местные власти поначалу отказались выдавать разрешение на съемки.
Дело в том, что часть сцен планировалось снимать в настоящем замке — такова была задумка Стефана и сценаристов. Действие фильма делилось на две линии: современность и позапрошлый век со всей соответствующей атрибутикой. Подходящий замок быстро нашли, но тут заартачились власти. В конце концов Стефану удалось уладить дело миром и работа пошла с двойной нагрузкой, потому что время аренды строго ограничили.
Лично Хэтти было абсолютно все равно. Ее терзала совсем другая проблема: как незаметно смыться со съемочной площадки на денек-другой? Возможности пока не было, и она терпела. Но терпеть становилось все трудней, потому что время шло, Оливер не появлялся.
Что она больше всего хотела увидеть, разыскав его, подтвердить или опровергнуть подозрения о другой женщине, Хэтти сама не знала. Знала она одно: ей срочно надо улизнуть из окрестностей Лондона, к северу, в маленький городок Лестер, чтобы через адресное бюро найти своего возлюбленного.
