— Наверное. — я задумалась на минутку. — Хотя, знаете, я ее десять лет назад и не видела, а видела бы — не запомнила. — улыбнувшись, я принялась за запеканку с черным кофе, и как бы невзначай спросила:
— А вы, что же, десять лет Москву не видели… потому что в этой глуши просидели?
Мужчина грустно улыбнулся, и пожав плечами спрятался за чашкой.
— Таков мой выбор. Вы не подумайте, я не узник или пленник. Нет. Это малая цена, которую я готов был заплатить за возвращение своей дочери. — немного погодя Виктор, как представился мужчина, поведал мне весьма странную и любопытную историю.
Я все еще пребывала в прострации после услышанного. У Виктора имеется двенадцатилетняя дочь, которая живет с матерью в Москве УЖЕ ПЯТЬ ЛЕТ! А Виктор… без вести пропавший, и столько же не видел свою семью… Это факты. Основные события мне показались до жути подозрительными. Малышка Леночка в возрасте семи лет была похищена орудующим по области педофилом. Ее выкрали со двора, сняв с качелей, в паре десятков метров от матери и увезли в неизвестном направлении. Всё списали на педофила, Виктор с этим мнением не только солидарен, но и рьяно доказывал, что Сергей вырвал девочку из рук похитителя детей и вернул семье. Дальнейшая судьба этого человека неизвестна, а вот Виктор… Виктор расплачивается за вмешательство оборотня до сих пор.
Скептицизм, эгоизм, снобизм… Не знаю, что из этого, мешали мне поверить в услышанную историю. Особенно услышав, что Виктор непризнанный гений медицины.
Вот помогла я человеку, хорошо. Зачем мне он закопался рядом пять лет? А как же альтруизм, благотворительность, безвозмездная доброта?
Мутная история однозначно.
Стоило отдать Виктору должное… Хоть я и старалась не встречаться с ним взглядом, но его вспыхнувшая похоть была дважды подавлена его же интеллигентностью. Признаться честно, это восхищало.
— Мне тяжело представить, что вы пережили. — сделав последний глоток кофе, заключила я. — Если бы исчез мой брат или кто-то из сестер… Я, наверное, и не жила бы толком. Но, простите мне мою бестактность, ваша жена… Не думаете же вы, что ей легко? А дочь? Неужели Сергей настолько бесчувственный, что не понимает того, что обрек двух женщин на страдания?
— Я еще хуже, чем бесчувственный!
Да что за дом такой!!! Один в тени сидит, кофейничает, другой со спины подкрадывается. Я так поседею.
Откуда-то раздался механический неприятный звук. Смутно похожий на детский крик. Виктор тут же подскочил со стула и, кивнув мне, быстрым шагом вышел из кухни, извлекая из кармана розовую штуковину. Звук тут же стих. Вместе с ним навалилась гнетущая тишина, в которой я явственно чувствовала бурящий затылок тяжелый взгляд и слышала громкое дыхание. Атмосфера была напряженной. Оборачиваться мне не хотелось. И я решила его игнорировать угостившись еще и чизкейком.
Выдох.
— Мне можно кофе? — более спокойное раздалось мне по-прежнему в спину. Меня это от чего-то взбесило.
— Доктор вышел. Спроси у него, можно ли тебе кофе.
— Ты невозможная… — стул слева заскрипев отодвинулся, и на него плюхнулся уставший Сергей, зашуршал внизу пакетами. Я скосила взгляд на известный логотип супермаркета на пакетах и удивленно замерла. Это что за пачки? Детское питание?
Говорят по покупкам можно многое сказать о человеке. Врут. Ну или я определенно неопределенная личность. Мои покупки порой: это и последний день диеты, и всякая всячина, словно ко мне рота солдат пожаловала, и порой доширак, вкус детства и ностальгии… Словом в моих покупках не то что черт ногу сломит, я сама в них ломаю голову, где были мои мозги в супермаркете, что столько всего разного и непонятного пособираю, еще и для себя одной.
— Долго будешь в пакеты таращиться? Помочь разобрать не хочешь, раз кофе приготовить обломишься?
— Надо же, пару пакетиков принес и устал? Сам не в состоянии? Не видишь, я ем, вообще-то!
— Ну хорошо… — запыхтел он.
Я молча жуя наблюдала за Сергеем и его маневрами. Множество пачек круп и детского питания сваливались в шкафы. Сок, молоко, какие-то пюрешки детские были в одно мгновение свалены на нижнюю полку холодильника. Баночки звякнули жалобно друг об друга. Но оборотня это не смущало. Он захлопнул дверцу холодильника с видом победителя, и схватив кофейник занялся приготовлением кофе.
Меня это немного выбило из колеи. Нет, не хаос на полках, а то, что содержимое двух больших пакетов было исключительно детским. Интересно, а меня он кормить чем собирается завтра, например? А Виктора?
Не стала ничего говорить, и никак не прокомментировав, я, улыбнувшись, встала со стула и пожелав спокойной ночи, поспешила убежать наверх. От чего-то в выделенной мне комнате было спокойнее.
— Стоять! — прогремело мне в спину.
Это только придало мне ускорения. Бросившись в сторону лестницы, резко сменила направление и нырнула под нее. Там оказалась дверь. Осторожно прокрутив округлую ручку, я вошла внутрь небольшой каморки. Внутри было темно и смутно угадывались очертания нагроможденных друг на друга коробок. А запах… Пахло не очень, пылью, сыростью, старостью… Заприметив окно, я на цыпочках пробралась к нему, маневрируя между хлама, и выглянула на улицу.
Вот это да! Моя машинка! А за ней дорога, еще чуть дальше треклятый лес, справа какое-то деревянное сооружение. Похоже, это задний двор.
Содрогнувшись всем телом от предвкушения, я решительно залезла на подоконник. Окно было огромным, разделенным на две ставни, деревянная рама с облупившейся краской. Не внушающим доверия. Дотянулась до верхней щеколды и как можно тише опустила шпингалет. Свобода так и маячила перед глазами. Но снизу обнаружился еще один. Внутренне выматерившись, я смахнула выступивший пот со лба и наклонилась к нему.
Вспыхнул свет. Я немного нахмурившись уставилась на недовольного и напряженного Сергея в дверях, прежде чем закричать:
— Аааа! Там мышь… Мышь… — мне казалось, это объяснит моё нахождение на подоконнике.
— И что? Ты боишься мышей? — довольным голосом спросил Сергей, но вокруг все таки осмотрелся. — Не вижу и намека на мышь.
— Ты не видишь, а я видела. Она ужасная. — закатив глаза, я изображала пред обморочное состояние, как могла.
— Не дури. Она тебя больше испугалась, чем ты ее. Видишь, нет ее. — быстро подхватив меня под колени и закинув на плечо, он вышел из каморки и захлопнул дверь.
Водрузил меня на стул, около стола на кухне и, как ни в чем ни бывало, разлил по чашкам обжигающий кофе.
— Угощайся. — а голосок то какой у нас милый. С чего бы такие перемены? Не верю я ни в перемирия, ни в резкую смену расположения к человеку. Что-то ему от меня нужно, не иначе.
— Спасибо, но я напилась уже кофе с Виктором. — дружелюбно произнесла я. — И вообще, я пойду наверх.
— Плохая идея. — покачал головой Сергей и задвинул стул вместе со мной почти под самый стол. — Нам с тобой немало времени предстоит повести вместе. Я же сказал, что до осени я тебя не выпущу. Июль, август, а если повезет, то и сентябрь.
