Мы ещё немного поговорили о буднях особняка и попрощались.
Он запер меня здесь, как в тюрьме. В наказание. Он не отвечал на мои эсэмэски и звонки. На третий день мне начало казаться, что я медленно, но верно съезжаю с катушек.
— Что желаете на обед? — со смешным акцентом спрашивает Нур.
— Ничего.
Есть не хотелось.
Нервничала из-за Ани, а Сабуров как вишенка на торте.
— Так нельзя, девочка, вы не ели со вчерашнего дня.
Пожимаю плечами. Может, если устрою голодную забастовку, он объявится?
И он действительно приехал. На следующей день.
Я услышала его тяжёлые шаги ещё в гостиной. Поднялась с дивана, потом села обратно. Вновь поднялась. Не знала, куда себя деть от волнения. И в то же время сердце заходилось в груди от радости.
Он переступил порог, и я едва сдерживалась от того, чтобы не кинуться ему на шею. Сжала кулачки, будто это могло помочь. И смотрела на него, как по уши влюблённая дурочка. В надежде, что он тоже хотя бы что-то ко мне испытывает. Хоть малую часть от той бездны чувств, что бушует внутри меня.
Но он смерил меня таким взглядом, что всякая надежда рассыпалась в прах.
Глава 20В его глазах ничего кроме безразличия не нашлось.
— Надень это, — вместо приветствия передаёт мне пакеты с логотипом известного бренда.
Хмурюсь. Смотрю на него так, будто в пакете гремучие змеи.
— Зачем? Мы куда-то едем?
— Да, одевайся.
Спорить с ним совсем не хотелось.
Забрала пакеты. В одном оказались черные туфли-лодочки на небольшом каблучке. Во втором — бледно-серый твидовый костюм. Не платье мини и не вечерний наряд. Странный выбор.
— Что это? Ты решил сдать меня в пансион благородных девиц? — пытаюсь разрядить обстановку.
— Одевайся, времени мало.
На следующий день после моего заточения Нур передала мне женскую одежду. Кучу пакетов со шмотками. Я тут же обрадовалась, потому что мне наивно показалось — это знак. Знак того, что Сабуров простил мне очередную выходку.
Но потом, когда я остыла и подумала, до меня дошла очевидная истина. Он просто не мог купить мне что-то не его уровня. Если одежда — то премиум-бренда, если ресторан — то со звездой Мишлен. А если девушка, то какая?
Все вещи оказались моего размера, но я так их и оставила не распаковав. Почти всё время проведя в шёлковой пижаме.
И среди тех нарядов были куда более подходящие для выхода в свет.
Смотрю прямо на него и медленно расстёгиваю пуговички. Желая увидеть в его глазах хоть что-то. Проблеск интереса. Он скучал по мне? Думал хотя бы чуть-чуть? Я дико по нему тосковала. Дожив до полнолуния, выла бы на луну.
А он спокойно стоит и наблюдает. Ни слова не говоря. Без каких-либо эмоций на лице. Просто следит за движениями моих пальцев. Одна пуговичка, вторая. Полы рубашки распахиваются. Повела плечами — и рубашка, спускаясь по коже, падает на пол.
В какой-то момент мне становится неловко от собственного шоу, но назад пути нет. Просовываю большие пальцы под пояс брюк и спускаю их вниз.
Из белья на мне только крошечные полупрозрачные трусики.
Перешагиваю через брюки и достаю вещи, шедшие комплектом к костюму. Тонкие колготки и топик. Медленно надела их, затем натянула юбку. Довольно пуританской длины. И пиджак, скрывающий всё, что можно скрыть.
План не удался, и я ощутила себя неудачницей.
— Пошли, — развернулся и направился к выходу.
Поджала губы и последовала за ним, ощущая себя самым несчастным созданием на земле.
Смотреть ему в глаза уже не хотелось. Это оказалось больно. Видеть в них пустоту, которая, как чёрная дыра, поглощала мои чувства.
Он накинул мне на плечи зимнее пальто. Тоже новенькое. Я глядела на себя в зеркало и не узнавала в этом дурацком строгом наряде, который совершенно не соответствовал моей натуре. Где я и где твидовый костюм? Нелепица.
Всё происходящее походило на какой-то странный сон.
Так же молча он открыл мне дверь автомобиля и сел за руль.
Сжала кончики похолодевших пальцев и изучала рисунок ткани на своей юбке. Хотелось зареветь, потому что я иначе представляла эту встречу. Думала, что накричит, выпорет и мы в конце концов займёмся сексом. Бурным, страстным, таким, о котором я мечтала всё это время. Но никак не ожидала, что упрусь носом о холодную стену.
Когда мы остановились на светофоре, Сабуров потянулся к бардачку и достал из него коробку, которую затем положил мне на колени.
— Это твоё.
Догадаться, что в коробочке, труда не составило — «яблоко» последней модели. Странности, похоже, только набирали обороты.
— Спасибо, — произношу тихо. Горло сжимается.
Я вытащила гаджет. Никогда не имела настолько дорогой безделушки. Обычно покупала китайские аналоги и вполне была ими довольна.
— В нём забиты два моих номера. Один ты знаешь, а второй на случай крайней необходимости.
Наверное, в этот момент во мне родилась догадка. Или окончательно сформировалась.
Я посмотрела на его жёсткий профиль. Он не отрывал взгляда от дороги. А так хотелось заглянуть в его лицо и найти в нём ответы.
Он будто прощался со мной, и от этого предположения мне захотелось взвыть.
Дорога заняла полтора часа. Из центра города в пригород.
Даже направление напоминало то место, где жила семья Сабурова. И габариты дома, к которому мы проехали сквозь кованые ворота. Только само строение в другом стиле. Куда более лаконичном. С белыми стенами, черной черепицей на крыше. Красиво, но слишком стерильно. Я изучала дом, пока мы подъезжали, а дыра внутри становилась всё больше с каждым мгновением.
Хотелось расспросить Сабурова, но интуиция подсказывала, что он ничего мне не ответит.
Он помог мне выйти из машины, а я замешкалась. Коленки дрожали. Неожиданно он сжал мои ледяные пальцы, согревая своей горячей ладонью. Резко подняла на него взгляд. Смотрит изучающе. Зрительный контакт длился недолго. Отпустил руку и пошёл вперед. Что это за манера ходить так, будто на поводке за собой ведёт?
Дверь отворила девушка в наряде горничной. Мы на бал-маскарад приехали? Почему Сабуров в костюме богатого кавказца тогда? А я — в костюме скучающей жены олигарха.
— Ты привёз меня в публичный дом, чтобы я лучше освоила минет? — шепчу ему на ухо. — Он был настолько плох, что ты решил принять радикальные меры?
Скосил на меня взгляд, но ничего не сказал.
— К Николаю Сергеевичу, — коротко сообщил Сабуров.
