Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Еще не поняла? Чтобы ты уговорила Дениса изменить свое решение и все же прийти в ЦМСЧ, как я и спланировал. У меня там много знакомых, о нем позаботятся, а я тем временем попытаюсь наладить с ним контакт.
– Слушай, а чего это ты так внезапно вцепился в Дениса? – спросила я с подозрением. – От его матери ты ушел…
– Это она меня прогнала! – протестующе перебил Виктор. – Если бы Людмила не устроила мне скандал и не попросила убираться к черту…
– …то ты бы так и продолжал тихо ходить налево, – закончила за него я. – Ты же рад-радехонек был освободиться, разве нет? И с Денисом долго после этого не общался, как рассказывала тетя Оля…
– Старуха всегда меня ненавидела! – вновь перебил Виктор. – А Денис – мой единственный сын, я его люблю и хочу достучаться до него. Он разозлился из-за развода, сам не хотел меня видеть, а я все время пытался. Потом просто решил дать ему время успокоиться. Да, Людмила умерла, но она, ты уж извини, сама во всем виновата: кто ее просил с собой кончать? Что, она жила так плохо, что впору было отправляться на тот свет?
– Так ты, значит, в курсе, что Люда умерла не от сердечного приступа? – уточнила я.
– А то! – развел руками Виктор. – Ко мне же следователь приходил, все выспрашивал.
– Правда? – пробормотала я. Удивительно, зачем бы это следователю допрашивать бывшего мужа Людмилы, если сразу было решено, что она сама себя убила? – А фамилию его ты, случайно, не запомнил?
– Тебе-то зачем? – удивился Виктор. – Кажется, Карпов… или нет?
– Может, Карпухин? – подсказала я.
– Точно, Карпухин! Ты что, знаешь его?
Ах Карпухин, молодец – все же выполняет мою просьбу!
Вопрос Виктора я сочла за лучшее проигнорировать: какое ему дело, откуда я знаю следователя. Вместо этого сказала:
– Хорошо. Я поговорю с Денисом, раз ты просишь, но, сам понимаешь, гарантировать согласия я не могу. Денис на тебя очень зол.
– Но я же не убивал Людмилу, в конце-то концов! – воскликнул Виктор, воздев руки к небу. Я заметила, как на его запястье сверкнули часы марки «Patek Philippe», – как раз эту модель намеревался подарить Дэну Славка на день рождения, но я была категорически против: часы настолько дорогие, что за них и убить могут. Кроме того, на руке мальчишки вроде моего сына они, как мне казалось, будут смотреться не по возрасту. Черт, а дела у Виктора, похоже, идут превосходно! Я поймала себя на том, что мне больно это видеть. Людмила, конечно, не бедствовала: работала в хорошей больнице, имела репутацию отличного врача-офтальмолога, к ней записывались за год-два вперед, но она растила сына одна и отнюдь не жировала, как ее бывший! Ездила не на новой машине, проживала в старой квартире, да еще и тетке своей помогала, так как та существовала на одну маленькую пенсию. Почему все в жизни так несправедливо? Одновременно я не могла не поздравить Дениса с тем, что он настолько тверд в своих принципах: отцу не удалось подкупить его, а ведь в его возрасте хочется иметь все самое лучшее! Отец мог прекрасно обеспечить Дениса, более того, он ведь привык к хорошей жизни – семья до развода никогда не считала денег. Однако же мальчик не поддается на отцовскую наживку, и это заставляло меня испытывать к нему уважение. С другой стороны, Виктор, конечно, прав: если Люда, вопреки моему убеждению, все же покончила с собой, то Денис остается совершенно один в этом мире – при живом-то отце! Сейчас в нем говорит юношеский максимализм, но пройдет время, и Денису потребуется надежное плечо. Не знаю, как там жила Людмила с Виктором, но чего у него не отнять, так это любви к сыну.
– Я все понимаю, – ответил между тем Виктор. – Потому и обращаюсь к тебе. Люда мало с кем близко общалась, но тебя всегда считала своей самой близкой подругой. Денис тоже тебя любит, поэтому он непременно послушается, если ты… То есть, я, конечно, понимаю, что ты ничего не можешь гарантировать, но прошу: пожалуйста, будь поубедительней, ладно?
Я кивнула, но в душе уже знала, что не стану убеждать Дениса принять предложение отца. Во-первых, я была уверена, что он все равно этого не сделает, а я лишь испорчу с ним отношения, так как на данном этапе он может несправедливо решить, что я принимаю сторону Виктора. Во-вторых, и это самое главное, у меня в голове созрел план, согласно которому я могу и предотвратить попадание мальчика в Елизаветинскую больницу, и одновременно выполнить последнее желание моей подруги.
Я едва успела к первой операции, ругая себя за непредусмотрительность. Охлопкова предлагала мне взять отгул, но я решила, что мне хватит времени проводить Люду в последний путь. С другой стороны, Лицкявичус поручил мне важное дело, и следовало выполнить его как можно скорее, поэтому откладывать разговор с Самойловым на потом я не хотела.
Рутина захлестнула меня, едва я спустилась в «подвал», где располагались операционные. Пять часов кряду я оттуда не вылезала: три маленькие операции продлились дольше, чем планировалось, и освободилась я только в половине четвертого. Времени на отдых не оставалось, так как я опасалась, что заведующий патологией успеет уйти домой, если я пойду на поводу у собственного утомленного организма. Поэтому я быстренько подкрасилась, чтобы выглядеть более презентабельно, замазала круги под глазами карандашом телесного цвета и рванула к Самойлову.
– Агния! – изумился он при виде меня. – Второй раз за столь краткий срок – что бы это значило?
Лицкявичус предупредил меня «не гнать волну», поэтому я только поведала Самойлову все ту же жалостливую историю. По моей версии, Шилов страшно переживает, что мог допустить ошибку во время операции, а потому очень хотел бы знать результаты вскрытия Полетаева. Однако в морге оказалось, что тело пропало, и теперь Олег совсем извелся и хочет знать, куда оно делось и почему – особенно в свете нападения на его друга Багдасаряна.
– Бог с вами, Агния, душечка, что значит – тело пропало? – развел руками зав. – Не могли же его выбросить, в самом деле! Не сомневаюсь, что в бумагах все четко: если кто и потребовал выдачи трупа, то это должно быть отражено в документах. Труп, сами понимаете, не криминальный, значит, у нас нет никаких оснований отказывать в его выдаче. Вот посмотрите… Сейчас-сейчас…
Он принялся рыться в бесконечных папках, неаккуратно сваленных на столе. Создавалось впечатление, что Самойлов этим столом вообще не пользуется, потому что среди завала просто невозможно было разместиться. Когда мне уже начало казаться, что завпатологией не найдет документы, он с победным восклицанием потряс в воздухе тонкой папкой.
– Вот, я же говорил! Глядите, Агния, милочка: все точно как в аптеке. Или как в морге, если желаете. «Полетаев Сергей Дмитриевич, 1958 года рождения», – прочел он надпись на обложке. – Правильно?
– Можно взглянуть?
– Разумеется, – пожав плечами, ответил Самойлов и протянул мне папку. Внутри находилось всего три бумажки формата А4. Первая содержала краткий отчет о предположительной причине смерти, где, как и принято, весьма туманно указывалась внезапная остановка сердца. Вторая являлась заявлением некой Инги Петровны Лаврушиной о выдаче тела Полетаева. В заявлении в графе «степень родства» значилось: сестра. Третьим документом оказался отказ от проведения вскрытия Полетаева.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
