Затем намечаю план действий на день, пока готовлю завтрак.
— Доброе утро, — оборачиваюсь на голосок девушки и расплываюсь в улыбке как дурак.
— Доброе, — выкладываю на тарелки яичницу с жаренокй колбаской и ставлю на стол. — Давай завтракать, садись.
Сам разливаю чай по чашкам и сажусь напротив девушки.
— Ярик еще спит? — интересуюсь, чтобы хоть как-то разрядить напряжение, повисшее между нами. Вижу, как она смущается, что заставляет биться мой мотор о ребра с сумасшедшим грохотом.
— Да, он сова по натуре, — мягко улыбается и берет в руки вилку.
— А ты значит жаворонок, — поддерживаю беседу.
— Не знаю, — пожимает плечами. — Я долго не могу уснуть, а потом рано встаю. Кто из птиц так живет?
— Не знаю, — уткнулся в тарелку, чтобы не пялиться как придурок на девушку.
— Простите, — после минутного молчания снова подает голос. — За вчерашнее вторжение.
— Я просил мне не выкать, — не поднимая на нее взгляда, отвечаю. — И ничего страшного вчера не произошло, так что не заморачивайся.
— Я не должна была…
— Яна, — грубо одернул девушку, что она вся сжалась. — Просто не нужно всего этого, — даже не нашелся, как объяснить, мудак. — Извини, — и, встав из-за стола, сполоснул тарелку и вышел из кухни, оставляя ее одну. Такую маленькую, хрупкую и растерянную.
Дав Ярику наказ, присматривать за сестрой быстро покинул квартиру. Забравшись в машину, долго думал и крутил телефон в руках. Нужно было найти Алехина. Тот самый врач-хирург, который мне один раз жизнь спас. Принимаю решение заглянуть для начала в службу опеки и проконсультироваться. Собственно туда сразу и выезжаю.
Но если бы меня кто предупредил, что мне предстоит выслушать, я бы сюда не приперся.
Спустя пару часов я выхожу оттуда с распухшим мозгом, который отказывается теперь умещаться в черепной коробке. Да еще и со списком, какие документы нужно собрать. А там ни конца, ни края. Твою мать! Одних справок, заявлений, комиссий… жесть полная. Странно как все это собрала тетка-алкоголичка?
Вернувшись в машину, недолго думая, набираю Петровича.
— Только вспоминал тебя, думал, что-то не звонишь и на тебе, — смеется в трубку.
— Помощь нужна, — сходу заявляю.
— Ну, а то, как же, — снова усмешка.
— Нет, если в нагрузку, ты так и скажи, Петрович. Я ж тогда сам буду копаться, — тут же вспыхиваю.
— Да куда уж сам, Богдан? Я же не отказываю. Чего там у тебя?
— Нужна помощь в оформлении опекунства.
— Чего ты там задумал? — нотки удивления звучат в голосе старого друга.
— Да долгая история, — выдыхаю с сожалением, понимая, что лезу в дебри по самое не балуй.
— Так ты приезжай. С проблемами своими, будем решать вместе. Тем более кто-то обещал с новостями приехать. Так что жду сегодня или завтра. Бывай.
Откладываю телефон на соседнее сидение.
К вечеру, вымотавшись, я возвращаюсь домой. В квартире тишина. Но витают приятные запахи. И это вызывает улыбку.
Заглядываю в комнату ребят и застаю их каждого занимающегося своим делом.
Яна разговаривала через гарнитуру, видимо по работе. Она сидела с закрытыми глазами и спокойно что-то рассказывала. Ярик лежал на постели и, закинув ногу за ногу, покачивал одной, видимо музыке в такт, которую слушал через плеер.
Я, молча, так и оставшись незамеченным, прошел на кухню. Там ждал ужин.
Яна застала меня пьющим чай у окна. Молча, стоит в дверях и не решается войти.
— Мы не дождались вас… тебя и поели, — мнется в дверях.
— Спасибо за ужин.
— Я хотела спросить, что по поводу школы, — присаживается на стул и, сложив руки перед собой как примерная школьница, не поднимая головы, ждет от меня ответа.
— Там все не так просто. Но завтра надеюсь, дела начнутся двигаться в гору. Я собираюсь к другу в гости, тут не так далеко на машине. Хочу взять вас с собой. Там свежий воздух, тебе понравится, — зачем то уточняю.
— А кто он, ваш друг? — слышу недоверие в голосе.
— Старый хороший друг. Во многом мне помогал, да и сейчас ничего не изменилось. Он живет один, семьи нет. Свой домик, огород.
— Про друга вы охотнее рассказываете, чем про себя, — на лице и намека на улыбку нет.
— Мне нечего про себя рассказать, — поднимаюсь со стула и хочу выйти из кухни, но девушка ловит меня за руку.
Ее прохладные пальчики удерживают мою ладонь. И это ощущение бьет куда-то в самый мозг импульсами.
— Любому человеку есть, что про себя рассказать. Задайте, — запинается, но исправляется и продолжает, поднимаясь со стула. — Задай любой вопрос, и я отвечу.
Я останавливаюсь рядом с девушкой и не могу пошевелиться. Она такая маленькая по сравнению со мной.
— Чего ты хочешь от меня, Яна? — ее пальчики все еще удерживают меня за ладонь и от этого прикосновения меня ведет. А куда, пока не пойму.
Глава 21. ЯнаЯ чувствую его пристальный взгляд. И его вопрос так и крутится в моей голове на повторе: “Чего ты хочешь от меня, Яна?”
Чего я хочу от него?
А разве можно хотеть что-то, после того, что он для нас сделал и делает?
Я безумно благодарна ему и не знаю, как выразить это. Я хочу познакомиться с ним. Вот чего я хочу.
— Я хочу с тобой познакомиться, — произношу, охрипшим от волнения голосом. Оно все-таки взяло надо мной верх.
- Как? — слышу непонимание в его голосе.
— Я хочу тебя потрогать, можно? — тихо спрашиваю, заранее боясь его отказа.
Он подходит практически вплотную, я чувствую тепло, что исходит от его тела.
Ориентируясь по этому потоку тепла можно не касаясь кожи обвести силуэт. Что я и делаю, боясь сразу касаться его тела. Я по голосу, по шагам и по многому другому смогла определить его фигуру, внушительных размеров фигуру. Он выше меня почти на целую голову.
— Я хочу увидеть твое лицо, — интуитивно поднимаю невидящий взгляд выше и пытаюсь смотреть туда, где могла бы встретиться с его глазами.
Он не проронив ни слова, подхватывает меня под бедра и усаживает на поверхность стола, оказываясь между моих ног. Я чувствую, как он упирается руками по обе стороны от меня о столешницу и слегка склоняется надо мной, предоставляя волю действиям.
Закрываю глаза, хотя можно было бы этого и не делать. Но так все ощущения обостряются.
Я укладываю свои руки на его плечи. Он в футболке, которая плотно облегает его тело, обтягивая мышцы, что бугрятся под кожей. Я их чувствую. Чувствую эту мощь, что исходит от него. Она осязаема даже на расстоянии, что уж говорить о нескольких сантиметрах.
