Она подняла глаза, и он разглядел блеск слез. Обри была чертовкой с тех пор, как научилась ходить, но всегда выглядела счастливой. Не моргнув глазом, она получала свою долю синяков и шишек и терпеливо сносила наказания… Изредка он мог застать ее плачущей над мертвой птичкой или чем-нибудь в этом роде, но никогда она не плакала из-за того, что касалось ее самой. Чувство вины закралось в душу Алвана.
– Я не выгляжу страстно влюбленной? – криво спросила она сквозь слезы.
– Обри… – Алван шагнул вперед, беспомощно протягивая руку. – Если я могу чем-то помочь… Ты всегда можешь положиться на нас с Пегги, ты же знаешь. Я бы не хотел, чтобы ты была несчастна. Но я думаю, ты и Хит… Думаю, он понравится тебе не меньше, чем кто-то другой.
Она скривилась и оттолкнула его руку.
– Он любит меня как забавную игрушку. Думаю, мы подойдем друг другу. Не беспокойся обо мне. Попроси тетю Клару переслать сюда все, что она сочтет необходимым. Надеюсь, я найду какие-нибудь вещи в Эшбруке, и мне не придется носить это… – Она скривилась, посмотрев на свой истрепанный верховой костюм. – Передавай Пегги привет и скажи, что я хотела бы, чтобы она приехала. Она была бы прекрасной свидетельницей.
Алван поклялся про себя больше никогда ни единым словом не жаловаться на кузину. Он попытался улыбнуться, чтобы утешить ее.
– Я говорил Хиту, что ему нужна хорошая жена, такая как у меня. Думаю, он ответил бы мне теперь, что его жена лучше. Он хороший человек, Обри. Не обижай его.
Вспомнив, как она оскорбила графа утром, Обри подумала, что совет немного запоздал, но теперь это не имело значения. Она улыбнулась Алвану, и тот после краткого колебания ушел.
Внизу он нашел Хитмонта, ожидающего его. Усталые морщины пересекали лицо графа, и Алван заподозрил, что его мучила боль в йоге, но Остин не подал вида, что это так, когда вручил несколько запечатанных писем.
– Мне нельзя покидать владений герцога, – с усмешкой объяснил Остин. – Если вы передадите это моему другу, он сам их доставит.
– Думаю, лучше отправить письма с человеком моего дяди.
– Есть несколько вещей, за которыми я предпочитаю проследить сам, – возразил граф. – Его милость думает только об одном, причем не о том, что доставило бы удовольствие его дочери. Вы могли бы взять нескольких добавочных пассажиров, когда будете возвращаться назад?
Алван усмехнулся, начиная понимать, куда клонит Остин.
– Я могу собрать достаточно карет, чтобы привезти сюда пол-Лондона, если вам того захочется.
– Я думал главным образом о Гемпшире. Вы бы поняли, кого пригласить…
Лукавые чертики в глазах Алвана усилили его сходство с Обри.
– Я выполню вашу просьбу, хотя это и не совсем подобающий способ ухаживания за дамой.
* * *
Наемный экипаж, который должен был доставить будущую супружескую чету к замку, окружила свита из полдюжины слуг герцога. Остин свирепо посмотрел на свиту, затем повернулся к Обри и заметил мятежное выражение на ее лице.
Ее отец что-то сказал леснику и медленно зашагал через газон в их сторону. Солнце уже склонилось к западу, и длинные тени мешали различить выражение, с которым он приближался, но Остин почувствовал, как рядом с ним возмущенно рванулась Обри. Прежде чем он смог что-то сказать, она сбежала по лестнице, направляясь к лошади, оставленной у коновязи.
– Обри! – крикнул герцог, показывая одному из слуг задержать ее.
– Оставьте ее.
Остин с раздражением сбежал вниз по ступенькам, и, схватившись за поводья своего скакуна, непринужденно взлетел в седло, затем повернулся к герцогу. Тем временем Обри без посторонней помощи взобралась в седло и пустила лошадь в галоп.
– Вам опять придется полночи ловить ее, – разъяренно прошипел герцог.
– Вы плохо знаете свою дочь, – тихо ответил Хитмонт, следя за бегом пришпоренного Обри коня.
Она галопировала исключительно хорошо даже в той неудобной позе, в которой вынуждена была сидеть в мужском седле.
– Думаю, я знаю ее лучше, чем вы, сэр, – сурово ответил герцог. Граф посмотрел вниз на разгневанного будущего тестя.
– Тогда вы должны знать, что она умеет держать данное слово. Ей это может быть неприятно, но она пообещала выйти за меня замуж. И она будет нас ждать впереди.
– Не сомневаюсь, она сдержит слово, – процедил сквозь зубы герцог, – но способ, которым она его сдержит, беспокоит меня. Вы обещали привести ее к алтарю, и я надеюсь на вас.
– Обещаю.
Хитмонт обеспокоено посмотрел туда, где исчезла Обри. Он тоже сомневался, каким именно образом Обри намерена сдержать обещание.
К тому времени, когда они достигли замка, Обри уже была там и сразу удалилась в свои покои, приказав подать, еду наверх.
В древнем величии замка Эшбрук граф, наконец, смог оценить королевское воспитание, которое получила Обри. Холл был украшен царственными тяжелыми гобеленами, давным-давно сотканными женщинами рода Берфорд. Пышные арки и витражи датировались временами, когда солдаты еще носили доспехи, сейчас неподвижно высившиеся по углам. Слуги бесшумно сновали туда-сюда, молча предупреждая желания герцога – то, принося почту из Лондона, то, разжигая камин, то наливая вино.
Чувствуя, как он грязен, Хитмонт оправдывал себя тем, что провел два дня и ночь в одной и той же одежде. Он проследовал за дворецким в элегантно обставленные покои на верхнем этаже.
При взгляде на обшитые панелями стены и бархатные драпировки графа охватило дурное предчувствие. Обри могла называть себя простой сельской девчонкой, но она никогда в своей жизни не испытывала дискомфорта. Она привыкла к довольству, которого он не мог себе даже представить. Ее отец полагал, что Остин использует ее приданое и наследство, чтобы воссоздать такую же роскошь в ее новом жилище, но он ошибался. Деньги принадлежали Обри, а не Этвудскому аббатству. Остин собирался с умом вложить эти деньги с таким расчетом, чтобы они приносили прибыль, которая разрешила бы его финансовые затруднения, а сама сумма нетронутой вернулась бы к Обри шесть месяцев спустя.
Остин снял просоленную потом рубашку и начал мыться: Полгода, сказала она. Если не произойдет ничего неожиданного, это случится в октябре. Было бы неплохо узнать, когда у нее день рождения.
На следующий день Обри не отказалась от добровольного уединения. Шум и гам, доносившиеся снизу, говорили о приготовлениях, ведущихся из-за нее» но они совершенно ее не интересовали. На заднем дворе царила не меньшая суматоха, взад-вперед носились гонцы, разгружались телеги с провизией, со всех сторон прибывали тюки и свертки. Поспешным венчанием ее отец разворошил не одно осиное гнездо.
Выглянув в окно, она увидела ладно скроенную фигуру Хитмонта верхом на лошади. Его костюм был выстиран и выглажен, он явно воспользовался чьими-то бритвенными принадлежностями, но не это поразило ее. В нем было не меньше энергии, чем у его скакуна, которого он еле удерживал от галопа, чтобы не оторваться от сопровождающего его грума. Казалось, его костюм вот-вот лопнет по швам, но граф, будучи вынужден обуздывать свою жизненную силу, сохранял удивительное внешнее спокойствие. Обри позавидовала его самообладанию. Сама она давным-давно оторвалась бы от грума на первом же повороте.
